Лихарева появилась в классе на пятом году обучения Нели в школе. Девочки не дружили, за одной партой не сидели. Подруг, вернее девочек, которым позволяла вместе с собой возвращаться из школы, Лихарева выбирала сама. Иногда за ней заезжала машина. Держалась Люся очень независимо и уверенно. Еще бы! Дочь генерала, живущая в прекрасной четырехкомнатной квартире, о которой сверстники с Нелиного двора не могли и мечтать.
В отличие от Нели, Люся училась на «круглые пятерки». Получалась, что по всем «статьям» девочка была однокласснице «неровня». Итак, когда Неля однажды уже стояла на ступеньках школьной лестницы, подошла Люся и неожиданно предложила вместе идти домой. От внимания, оказанного Лихаревой, сердце Нели учащенно забилось, оно трепетало, словно тополиная листва, от сильного взмаха сорвавшейся ввысь птицы. Потому что, если честно признаться, все эти годы девочка хотела с ней дружить. Образ Люси был для нее проникнут неким таинством. В то время в ее памяти, при произнесении фамилии генерала, постоянно звучали подобострастные, заискивающие интонации дяди. И не раз она слышала, как он говорил бабушке: «надо же, Нелька учится в одном классе с Лихаревой!» Получалось, что это для него становилось большим достоинством племянницы. Невольно такое отношение дяди к генералу передавалось и Неле, так как уже было сказано, мнение дяди было для нее высшей истиной. Где-то подспудно она гордилась, что учится вместе с такой девочкой. Но, то ли от внутренней застенчивости, то ли от желания все делать наперекор – раз все в классе рвутся дружить с Лихаревой, так она не будет. Точно знала, что дружбы первая не предложит. Но, когда Люся позвала с собой, конечно, сразу согласилась.
Стоял март 1952 года, они заканчивали седьмой класс. Вероятно, это время можно еще обозначить весной трофейных фильмов и киноописаний жизни известных людей государства Российского. Мичурин, Пирогов являли им примеры мужества и достоинства. А дети, словно, сошли с ума, подражая с утра до ночи руладам Тарзана. Кличка Чита, бывало, кому-то приклеивалась намертво. Она шла с Люсей, беззаботно болтая и чему-то все время посмеиваясь. Возможно, происходило такое от того, что лучи, отражаясь в витринах, солнечными зайчиками, скакали по их лицам и смешинками залетали им прямо в рот. Мальчиковые ботинки Нели скрипели на плотно лежащем снегу. Она чувствовала, как желание похвастать перед бабушкой, переполняет ее через край. Ведь это же правда, что Лихарева сама выбрала ее, и она шла вместе с ней домой. Неля представляла: вот она входит, именно входит, а не влетает в тамбур, даже не хлопнув дверью. Кладет, а не бросает портфель, чем уже вызывает бабушкино недоумение и начинает ее интриговать, чтобы она угадала – с кем она, Неля, подружилась.
Конечно, бабушке и в голову не придет, что внучка может быть приближена к такой девочке. И девочка продолжала представлять, как придет дядя обедать и бабушка с гордостью заявит: «У Нельки новая подруга! Кто бы ты думал? Сама Люся Лихарева». Девочка все так живо видела, что чувствовала себя на высоте. Будто это стало, чуть ли не ее личным вкладом в престиж семьи. Неля еще что-то щебетала, когда услышала.
– Знаешь, скоро всю Москву очистят от евреев. Папка сказал, что вы уедете в Читу.
Когда докатился смысл слов, произнесенных Люсей, на Нелю навалился столбняк, она споткнулась, и чуть было не упала. Перед глазами, словно на экране, вспыхнули два слова: «направляют в Читу». Ей показалось, что еще мгновение – закатится солнце, разверзнется земля, и она покатится в преисподнюю. Одна мысль сверлила ее мозг: «Не хочу в Читу!» Может – быть, в оцепенении она стояла целую вечность, а может – быть доли секунды, но то, что Люся попрощалась – поняла не сразу. Ее уже не было видно, очнулась от хлопка двери.
