Вот так, юноша, терпение и ум победили силу. Научись предвосхищать события, думая на десять шагов вперед».
Меня поразил рассказ дяди. Получается, для того, чтобы одерживать победы, не обязательно идти в прямое столкновение с противником, иногда достаточно просто переиграть его.
Видя мои успехи в военном деле, сверстники стали относиться ко мне с глубоким уважением. Никто из них не мог кинуть пилум точно в цель с такого большого расстояния. Особенно удивляло моих ровесников, что все три копья, пущенные мной в течение десяти вдохов, летели в одну и ту же мишень без промаха. Да и в умении обращаться с гладиусом я не отставал от своих сверстников. Мы давно уже устраивали тренировочные поединки между собой на коротких боевых мечах, правда, обоюдоострые стороны лезвия находились в предохраняющем чехле. Но все равно удар меча, пропущенный в поединке, причинял нестерпимую боль, несмотря на то, что все мы были одеты в специальные доспехи со шлемами. При этом учителя всегда говорили нам: «Не бойтесь, бейте друг друга сильнее. Синяки и шишки скоро пройдут, зато на поле боя противнику будет трудно с вами справиться». Так мы и колотили мечами, не жалея друг друга.
Отец вернулся неожиданно. В письме он предупреждал нас, что поход может затянуться не меньше, чем на три месяца.
Но в очередном сражении стрела вражеского лучника, пробив пластинчатый доспех, попала ему в плечо. Рана сначала показалась неопасной, и отец, сделав перевязку, продолжил руководить когортой, но ночью поднялась высокая температура. Легат принял решение отправить трибуна Герминия домой на лечение, а вместо него командовать когортой назначили его заместителя.
Еще издали я заметил приближающую колесницу отца, украшенную бронзовым гербом и именем владельца. Одна рука у него была закреплена на перевязи, а второй он уверенно держал за вожжи своего вороного коня.
– Как ты возмужал, сынок! – радостно воскликнул отец, спрыгнув с колесницы и слегка прижав к меня себе. – Наслышан про твои успехи.
– Это все благодаря дяде. Он научил меня многому…
– Он писал мне. Рад за тебя.
– Дядя сказал, что я теперь точнее, чем он, бросаю пугио, – не преминул я похвастаться перед родителем.
– Знаю. Знаю. Я горжусь тобой, сынок.
От таких слов я покраснел до кончиков своих ушей. Еще бы – получить похвалу от заслуженного командира, неоднократно отмеченного регалиями сената, было пределом моих мечтаний. У отца было несколько наград. Когда он служил простым легионером, был поощрен тремя фалерами. Они представляли собой медали овальной формы, изготовленные из серебра с изображениями головы Медузы Горгоны, Марса и Сфинкса. Еще будучи несмышленым сорванцом, я любил их рассматривать, водя пальцами по рельефной поверхности серебряной фалеры. Особенно привлекала мое внимание Медуза Горгона с красивым женским лицом и со змеями вместо прядей волос. Я мог часами рассматривать эту награду. С помощью металлической нити медали были надежно закреплены на блестящих доспехах отца, что позволяло не боятся потерять их в схватке с врагом. Но втихаря от отца я все же научился аккуратно откреплять их, чтобы примерить на свою грудь и, дополнительно вооружившись гладиусом, покрасоваться в таком образе перед своими сверстниками.
Позднее отец, уже будучи трибуном, был награжден золотым венком. Это было самое высшее достижение в его военной карьере. Золотой пальмовой ветвью военачальники награждались только по итогам крупного сражения. Отцу вручили эту регалию после победы над галлами в зимней кампании, длившейся больше года. Три центурии из его когорты первыми ворвались в осажденную крепость неприятеля и удерживали плацдарм до прихода основных сил. Отец лично ввел в бой большую часть своей когорты. Тогда он и получил первое серьезное ранение от удара копья.
