Моя «Чайхона № 1» хороша тем, что рядом. На Средней Первомайской. И еще – девочки-официантки. Все они из Казахстана. Все прекрасно владеют русским. Я со своим склерозусом совершенно забываю, как их зовут. И называю всех или Гуля, или Гюльчатай. Хихикают. Но мне кажется, им все равно, как ни называй. Только рассчитывайся, да и о «вознаграждении» не забывай.
Но бывают и исключения. Вот одна из них (я почему-то назвал ее Хабибой) неожиданно, принеся мой чай из облепихи, спросила:
– А что вы пишете?
Я приятно удивился. Даже холодок побежал по спине. И сердце застучало громко. Да и сутулость моментально исчезла. Меня узнают! И кто! Не эти рафинированные прощелыги московских тусовок, не девушки, которые становятся с каждым часом все доступнее. Нет, вернее – недоступнее, в связи с возрастом возжелавшего. В общем, я запутался, и только радостно стучал молоточек в голове. Или по голове? Меня узнали, меня узнали!
Я ласково улыбнулся, тут же заказал ли-нон[4] с бананом и еще облепиховый кисель[5]. Кстати, не советую его тем, кому за шестьдесят. Очень действует, на это самое. Извините, забыл, как это самое называется.
А оказалось, девушка на обложке книги, которую я собирался подарить своему гостю, увидела мою фотографию. Да бог с ним, с гостем. Я срочно перефутболил книгу этой Хабибе.
И второе удивление. Радостное. Через несколько дней Хабиба, принеся мои дежурные блюда (а я иногда устраиваю себе разные кухни), сказала:
– Я прочла ваши рассказы, Маркел Яковлевич.
Ба, знает уже, как меня зовут!
– Щас их читает мой муж. Нам нравится. Ну, есть опечатки, дак это только интересней. Мы с моим Тулумбеком спорим, кто больше найдет ошибок на трех страницах.
– Ну и на что вы спорите?
– На поцелуй. По-русски, – прошептала она и покраснела.
Да, да, приходилось мне в жизни целоваться, конечно. Но вот по-русски – этого не было. А может, было, но не помню. Эх, болезни наши.
– Вам сегодня японскую кухню?
– Да уж, давай мне Страну восходящего солнца.
Я неожиданно вспомнил ее, эту страну. Ах, в мире таких стран больше нет! Ну, может, это меня заносит память. Но нет, помню. И я заказал, как обычно, гукку, два ролла – «Сяке-маки» и «Текка-маки» – и суп «Том Ям»[6]. И все. Потом – зеленый, только зеленый чай.
Вот вкратце что такое «Чайхона № 1». Это аромат Востока и щебетанье этих Гуль, Гюльчатаек и Хабибиков – под эти мелодичные звуки я и засыпал иногда.
А еще отмечу, что такое восточная женщина. Задремлю, а шепот слышу: «Гулька, ты своему подушку поправь и трость убери, а то упадет. Он и проснется. Хи-хи-хи».
Ох, было, было! Упала-таки моя трость. Да с грохотом. Почему-то она всегда так падает. Я во сне тут же пукнул. И сразу понял, где я и что задремал. И как это стыдно. Девчонки, прикрывая по восточному обычаю рот, теперь, встречая меня, хихикают. Я не обижаюсь – молодость. Молодость! Эй, где ты? Нет ответа, как сказал товарищ Гоголь.
* * *
В каждом общественном заведении, будь то «присутствие», или кафе какое, или ресторан, а может, распивочная, всегда что-нибудь да случается. Уж такая природа людей. И в ресторан приходят разные. И лжецы. И правдолюбы. Грабители, насильники и защитники слабых и беспомощных. Предатели и анонимщики. И борцы за права, честь и достоинство. Бывает даже Навальный.
Много, много народу в ресторане показывает, «на что они способны». Иногда даже со стрельбой. Слава богу, не в час моего посещения. А так бывало.
