Я решила перед вылетом в Кишинев встретиться с ним и постараться все выяснить. И если мои подозрения подтвердятся – хорошенько потрясти перед его большим носом Суреновым ножом, чтобы в следующий раз подумал, прежде чем на русскую-то бабу нападать!
Такой вот возник замысел – в духе Даты Туташхиа. Я даже потренировалась в тесной туалетной кабинке, чтобы незаметно и быстро вытаскивать нож из бокового кармана сумки.
Впрочем, мы со спасателем Витей (Юра сгинул в толпе у кассы) уже слегка ошалели от гулкого многоголосья и многолюдья в тбилисском аэропорту, когда к нам, ледоколом рассекая волны, подрулил Дато.
– Что, опять проблемы?
– С билетами полная ерунда!
Он вопросительно взглянул на Витю.
– Это Виктор, спасатель из молдавского отряда. Они с Юрой приехали сюда сразу после землетрясения. А сейчас тоже возвращаются в Кишинев.
– Спасать людей благородное дело! – Дато потер заросший к вечеру подбородок. – Попробую и я вас спасти.
В этот раз он не стал протаранивать очередь, но тихо исчез. А когда вернулся, к нам уже присоединился обескураженный безуспешным штурмом кассы Юра.
– Когда объявят посадку, скажете, что вы от Гогии, и вас пропустят. У кабины летчиков остались свободные сиденья, – сказал Дато.
– Гогия – это кто? – напряглась я.
– Какая разница! – он склонился к моему уху. – Время еще есть. Хочешь, Милица, я тебя на прощанье покатаю?
Да, запах был тот же! И теперь наступил мой черед. Когда мы сели в машину, я пылко воскликнула: «Ты так нас выручил! Не знаю, как тебя и отблагодарить!»
– Есть идеи?
– Ну-у, – неопределенно протянула я и погладила его по правому колену.
– Так и я не против! – усмехнулся он.
Развернулся посреди дороги и влетел в какую-то подворотню, проскочив мимо детской песочницы и гаражей в самый дальний угол, в кусты. В темноте было затруднительно определить подлинность, предъявленного для опознания, достоинства. «Что же ты? Самолет улетит!» – поторопил Дато.
И я вспомнила неудавшуюся статью об элитных кишиневских проститутках, которую попробовала написать на волне перестроечного увлечения интердевочками. Встречу с ними организовал знакомый ресторанный барабанщик. Девушек было две. Ухоженные, дорого одетые, они сидели за столиком, чинно сложив ручки, и так же чинно отвечали на мои вопросы.
Да, у них много мужчин. Но это же лучше, чем, если б их не было вовсе, заметила зеленоглазая «ночная бабочка». И похлопала крыльями ресниц, тщательно подкрашенных дефицитной французской тушью. (Отечественная же за рубль, продавалась в черной картонной коробочке, в которую сначала следовало поплевать, чтобы затем нанести щеточкой содержимое, стараясь не допустить образования комочков.)
Замуж? Когда-нибудь. Когда наскучит нынешняя жизнь, то почему бы и не обрести тихую гавань с достойным партнером. Главное, у них есть средства, чтобы прилично выглядеть и быть востребованными! И, между прочим, свои деньги они честно отрабатывают! Хотя, разумеется, и в «древнейшей профессии» многое зависит от уровня профессионализма.
«Элементарный минет тоже можно по-разному исполнить – я в этом случае всегда представляю вкусное эскимо. А вы любите мороженное?» – откровенно забавлялась собеседница.
Статья в итоге вышла растрепанной и растерянной. Мне не хватило тогда самодисциплины иронии. И понимания того, что при всех своих аксессуарах эти дамы были лишены главного – возможности выбора, как позднее разъяснил демократически подкованный Сударушкин. По жизни же порой попадаются такие уроды, что никакое мороженное не спасет!
