У одной единственной тропинки, что вела в лес, у самого ее начала, что возле черных деревьев, помещался большой плакат, сбитый из досок. На нем кривыми буквами с претензиями на древнерусскую вязь было выведено: «Иванам-царевичам, богатырям и прочим добрым молодцам СЮДЫ!»
После слова «СЮДЫ!» стояла жирная стрелка и указывала на тропу. Табличка не всегда была такой. Вернее, вначале не было никакой таблички. Иваны-царевичи и добро-молодцы годами разыскивали «Темный, темный лес». А когда находили, то столько же искали и вход внутрь, чтобы узнать у Бабы Яги, где искать Кощея или Змея Горыныча. А так же, как пройти к живой воде, что делать, если жена твоя, царица, оказалась не только жабой, но еще и змеюкой подколодной и тому подобное. К Бабе Яге шли, превозмогая трудности и страх, как и должно, быть в сказке. Но с веками поток желающих побороть Кощея и Змея Горыныча, а также желающих узнать, где живая вода, поредел. Да и сами Иваны-царевичи и добро молодцы стали менее целеустремлёнными, а больше глупыми и ленивыми. Последний из Иванов-царевичей, узнав, что ему придется сразиться с Кощеем, чтобы освободить Елену Прекрасную, упал в обморок. Баба Яга два часа отпаивала его зельем, а когда добро-молодец оклемался, то припустился бежать, да так, что только пятки сверкали. И пришлось Бабе Яге вешать табличку. Вначале ее содержимое звучало достаточно скромно: «Только для тех, кто смерти ищет».
«Все очень даже понятно, – рассудила она про себя, – трусливому человеку подвиги не нужны. А значит и Баба Яга не нужна».
Но после нескольких лет, за которые не появилось ни одного героя, она переменила свое мнение.
«Если никто не откликается на мою надпись, то зачем я тогда нужна. Этак я помру и ни одного добро-молодца не увижу. Может добро молодцы, да Иваны-царевичи одичали и не помнят, что есть на свете Баба Яга, которая и встретит, и в бане выпарит, и накормит, спать уложит, а затем и расспрашивать станет. Знать измельчал добрый молодец, – подумала она и закручинилась. – Это раньше ко мне герои приходили, а теперь мне надо их воспитать. Знать на меня осталась одна надежда»
И она с тоской вспоминала последнего убежавшего Ивана-царевича.
«Эх, я бы его научила, как страху в лицо смотреть», – думала она.
Поэтому она и повесила большой уже известный нам плакат.
Но время бежало, а ни Иваны-царевичи, ни добро-молодцы так и не заявлялись. Баба Яга очень переживала по этому поводу.
Избушка на курьих ножках стояла посреди большой красивой поляны, которая находилась в самом центре леса. Хотя почему стояла? Как раз напротив, избушка Бабы Яги сидела на большом добро сколоченном из березовых бревен стуле. Причем сидела, как правило, закинув ногу за ногу. Если вы считаете, что дом у Бабы Яги темный закопченный, со страшной печкой внутри и беспорядком, то вы глубоко заблуждаетесь. Избушка у нее была белая и ладная снаружи. Стены – бревнышко к бревнышку, куриные ноги всегда помыты, а ногти всегда подстрижены. Если посмотреть внутрь избушки, то там был военный порядок. Каждая домашняя утварь строго лежала на своем месте. Печка всегда выбелена. Целебные травы, пучками висевшие под потолком, все были с бирками и подписаны. Да и сама Баба Яга – сухенькая старушка с голубыми глазами, – всегда носила чистый сарафан и выглядела весьма опрятно. Ей хоть сейчас можно было идти под венец, если только найти жениха возрастом в несколько веков. Жила она в лесу не одна. Рядом в черном болоте жила ее подруга – Кикимора. У нее были длинные, похожие на стебли осоки, зеленые волосы, которые покрывали ее до пят. Со стороны кикимора походила на большую копну болотной травы. Лицо у нее было зеленым с длинным крючковатым носом. По соседству с поляной Бабы Яго жил леший. У него была борода изо мха, озорные глаза бусинки и растрепанная шевелюра, в которой путались веточки, листья и кусочки коры. Леший походил на веселого Деда Мороза, который свалился саней и несколько дней искал выход из леса.
