– Мне пожалуйста коньяк. Давайте, наверное, французский. – ответил Томас официанту.
– Сколько хотите?
– Давайте сразу бутылку, – сказал Томас и увидел, как старый официант на секунду удивлено расширил глаза. – И поесть чего-нибудь. Мясного.
Официант кивнул, а затем повернулся, смотря на Виктора.
– Мне тоже мяса и вина. Красного.
– Нет-нет-нет, Виктор. Это не серьезно. Принесите ему виски. Ирландского…Тоже бутылку. – добавил Томас, не давая задать вопрос официанту.
– Томас, это вы можете пить и не пьянеть. Я так не умею, не забывайте. – сказал Виктор, когда официант удалился от них. – У меня завтра с утра ещё дела.
– Дружище, тебя никто не заставляет пить сразу всё. Если что останется, так заберешь домой. Здесь так можно.
Дожидаясь, пока им принесут их заказ, Виктор посмотрел в окно. С этого места было хорошо видно вход в здание, у которого компания уже поредела. Видимо люди, которым уже стали неинтересны однообразные обвинения двух мужчин, разошлись по своим делам. Пьяного краснолицего видно не было, но второй участник спора оставался на месте и смотрел то по сторонам, то на свои часы.
Подошел официант и поставил на стол две бутылки и два бокала. Томас налил себе половину, Виктор чуть меньше.
– Молодые люди, когда становятся совершеннолетними, очень неосторожно знакомятся с миром алкоголя. Но ты другое дело. У тебя же немного опыта в этом деле, я прав?
– Правы.
– Вот я и говорю. Ты не имеешь опыта, но зато имеешь ум, который тебя бережет, – сказал Томас и поднял свой бокал. – Давай выпьем за тебя, мой друг! За твой выпуск из школы!
Томас аккуратно ударил своим бокалом о бокал Виктора, стараясь не пролить содержимое. Виктор сделал глоток и почувствовал, как алкоголь снимает усталость, накопленную за день. Такого эффекта он не ожидал, но зрение на секунду помутнело и веки начали тяжелеть. Похоже отсутствие опыта, о котором говорил Томас, всё же сыграла свою роль. Виктор решил оставшееся время пить понемногу.
– Объясни мне одну вещь, парень. – сказал Томас, осушивший половину изначально налитого. – Ты же окончил школу с отличием. Так?
– Так.
– И можешь выбрать хороший университет, где готовят хороших специалистов, и потом всю жизнь работать на достойной работе и получать хорошие деньги. Так?
– Ну да.
– Почему ты тогда решил стать военным? В чем причина? Я не понимаю. Ты мог выучиться на юриста и работать в моей конторе.
– Понимаете, Томас, всё пошло с детства. Как вы знаете, я рос в детском доме…
– Знаю, и? – перебил Томас.
– Ну и развлечений там не так чтобы много было. Я читал книги. А на интересные фантастические романы спрос был большой, и завладеть ими мне удавалось не всегда. Поэтому я в основном читал историческую литературу или военные рассказы про шпионов и разведчиков. И…ну так вот и получилось.
Немного наклонившись вперед, Томас уперся локтями в стол и внимательно слушал.
В детский дом Виктор попал еще младенцем. Его нашли двое мальчишек-сирот, когда возвращались «домой» из школы, и задержались до ночи, гуляя по городу. Ребенок лежал на автобусной остановке, завернутый в коричневую куртку, мокрую от осеннего дождя. Бледное лицо младенца было неподвижно, он не издавал ни звука. Мальчики, пораженные представшей перед ними картины, медлили, они не знали, как поступить. Им уже приходилось видеть детей, прикованных какой-нибудь болезнью к постели, но к виду бездыханного тела были явно не готовы. Детская любознательность в конце концов переборола страх, и один из ребят всё-таки решился подойти. Он медленно наклонился и осторожно ткнул в щеку бледное личико. Из-за страха парень не мог понять, почудилось ли ему какое-то движение бровей у младенца, или ему не показалось, и ребенок был ещё жив.
