Зайдя в дом, он заговорил:
– Здесь есть все виды глушилок, здесь вас обеих никто не обнаружит. Ни свои, ни чужие. Рассказывай! – обратился он к Анфисе.
Анфиса рассказала все, что знала, начиная со встречи на крыше.
– Глафира! – протянула руку парню Глафира.
– Александр! С вашего позволения, раз уж вы одна из двенадцати, воздержусь от рукопожатия, – уклонился Александр от физического контакта.
Глафира испытующе взглянула на Анфису.
– Да, он все о нас знает, – спокойно прокомментировала Анфиса. – И знает, что означает твое рукопожатие: хочет остаться инкогнито для тебя. И раз уж он единственный такой в нашем с тобой окружении, давай примем его правила игры.
– Хорошо. Как скажете! – заявила Глафира и уселась в кресло, понимая, что Анфиса играет свою непонятную ей пока игру, вводя Александра в заблуждение своими рассказами об их способностях. – Дайте что-нибудь съесть, плиз! Хоть сухарик хлеба и воды.
Как давно и как хорошо она знала Анфису? Как она могла не слышать о таком человеке в ее окружении? Она знала, что есть способы отключать определитель местоположения любого члена Скорой… Но чтобы Анфиса не проговорилась единственной подруге о таком знакомстве? Да, из-за Олега они давно плотно не общались, но пропустить такое!
С Анфисой Глафира познакомилась незадолго до встречи с Олегом. Двадцатилетнюю угашенную наркотиками Анфису после разгульной тусовки, на которой ее с подругой чуть не грохнули, эта самая подруга подбила сигануть с крыши: «Жизни нет, счастья нет, всё теперь не стоит и копейки внимания».
Решение девушками было принято спонтанно и, следовательно, в связи с этим никто из Скорой не был к такому готов. Но пока Глафира до них добралась, Анфиса передумала и сама разрулила ситуацию, гениально просто отговорив подругу от столь чудовищного шага.
И вот там, в шикарных апартаментах тридцать какого-то этажа модной в определенных кругах высотки, Глафира поняла, что перед ней незаурядный человек. А потом обнаружила в девушке все те умения, которые необходимы для работы в Скорой…
Вышестоящие одобрили кандидатуру Анфисы, и Глафира начала постепенно вводить ее в курс дела, научив всему, что знала сама. Разница в 20 лет в возрасте делала свое дело: Анфиса вначале советовалась по каждому чиху, а потом настолько привыкла безоговорочно доверять, что считала Глафиру второй мамой, ну или как сама Анфиса выражалась: второй ма.
И тут такой поворот: у Анфисы есть приятель, который умеет скрывать людей из Скорой от радаров и который не дает даже шанса подключиться к своему подсознанию, считывалось только внешнее инфополе…
«Кто они оба?» – думала Глафира, разглядывая знающую все в берлоге приятеля и накрывающую на стол Анфису и Александра, пытающегося добыть инфу по ее вопросу.
«На чьей они стороне? Надо ли опасаться? Он их спрятал. Но спрятал не только от тех, кто ее хочет подставить, но и от своих…
Может, в этом и план: спрятать от своих, чтобы сдать в руки других… И Анфиска! Почему она ему соврала о значении рукопожатия? Боится? Не доверяет?»
– Начнем с а-ля француженки? Нам надо залезть в камеры психиатрички и найти хоть кого-то, кто может быть…
– Не получится так! С аварийным водителем работал профессионал высокого класса. Скорее всего, в психиатричку приезжал уже не заказчик, а исполнитель, – отозвалась Глафира.
– Ок, значит, нам нужен ее психиатр, который запустил в ней программу… – начала Анфиса.
