– Как это? – удивилась, улыбаясь, Фима. – Что ты имеешь в виду?
– Как работает Скорая? – откликнулся на такой интерес Викентий. – Она фиксирует намерения, приставляет человека, который следит за клиентом и в нужный момент приходит на помощь. Или фиксирует и следит за клиентом сама, а в нужный момент ищет того, кто рядом, и передает клиента. Но скольких не успевают спасти, потому что работник Скорой тупо не успевает добраться?
Я решил искать спонтанных, которые не хотели, не намеревались, которые вдруг решили и пошли прыгать с крыши, резать вены, покупать таблетки и до воплощения намерения остаются считанные минуты.
Как твой парень из машины СМП. Ты же его вычислила в толпе сама, Скорая даже не успела отреагировать, она даже потом не спохватилась, когда ты его подхватила.
Вот так я живу уже много лет. Хожу и в толпе цепляю. И приходится оттачивать такие навыки, которые вам, работникам Скорой, и в голову не приходит совершенствовать!
– Например?
– Например, спасение любыми путями, а не только по инструкции!
– Типа: купить жизнь за дозу или в драке, как с другом Антона? – горько усмехнулась Серафима.
– Типа того! А чем не вариант? Работает ведь!
– Работает! – вынуждена была согласиться Серафима.
– Только приходится отвлекаться на работу, которая приносит деньги, а это раздражает, снижает качество мастерства и сокращает число тех, кого можно было спасти.
– Но, передвигаясь вместе, мы также будем уменьшать количество тех, кого могут спасти двое! Может, тебе стоит восстановить имя?
– Меня дисквалифицируют сразу за мои методы, я уже не смогу работать чисто по инструкции. Поэтому я все-таки предлагаю отрабатывать все запросы на тех, кто дороже 800 тысяч рублей за кейс. Я – злой полицейский, ты – добрый! У нас сегодня отлично получилось! Утешение – все-таки вещь очень нужная в нашей работе. А ты – женщина, у тебя получается это естественнее, чем у меня, когда от мужика к мужику! С девчонками я и сам как-нибудь справлюсь! – подмигнул Викентий и спрятал улыбку в бокал, намеренно опустив глаза в пол.
Серафима пожала плечами.
– И еще один вопрос, можно? – тактично спросил Викентий.
– На предыдущие ты не спрашивал разрешения, – усмехнулась Серафима.
– Почему для тебя было так важно получить статус: «никто не прошел мимо»? Зачем эти десять выкинутых на ветер, не говоря: на мусорку, лет?
– А ты не знаешь? – Серафиме хотелось удостовериться в искренности вопроса.
– Глафира сейчас закрыта для сканирования, а в прошлом меня этот вопрос, естественно, не интересовал…
– У меня нет статистики отказов, – ответила на поставленный вопрос Серафима.
– То есть?
– Все считается под сто процентов. У тебя – ноль пять, у меня – сто.
– Я не слышал никогда о таком! Стопроцентная смертность? Что это?
– Да. То есть на деле она, конечно, не стопроцентная, но статистически смертность у меня не считается. Видишь, я даже здесь уникальна, – улыбнулась Серафима. – Такие, как я, есть, но работники Скорой обычно не очень знакомы друг с другом и не очень интересуются друг другом, если не дружат. Ты – легенда. Самый низкий процент отказов, я – не легенда, потому что хвалиться нечем.
– Так что значит: все считается под сто процентов?
– Я прошла мимо! Не она, а я! – с силой и болью в голосе произнесла Серафима. – Она обратилась ко мне. В слезах. Попросила сигарету. Я сказала: у меня нет. И пошла дальше, прошла мимо. А у меня была, не знаю, почему так тупо ответила! Молодая, зеленая дура была! Сейчас я понимаю, что та, одна, сигарета могла все исправить! Помочь, остановить, перевернуть! Ты же знаешь, такое случается. Я отказала и прошла мимо. Ведь она просила не сигарету, а помощь! И она вышла потом в окно. А в том возможном мимолетном акте моего к ней участия… – на глазах Серафимы выступили слезы, и она не продолжила.
