Скорлупа. Мои вступления и выступления - страница 4

Через неделю моя посредническая роль закончилась. Корнеич, получив поддержку загнанному организму, выписался. Перед выпиской на папиной машине заезжал сын, студент первого курса университета, доставивший конфетно-коньячный набор для медперсонала. На прощанье Корнеич рассказал анекдот:

После чего посмотрел на меня:

– Ты-то не еврей?

– Некоторые считают, что он самый, а я и не разубеждаю.

– Да нет, мозги на уровне, но начинка не та – не приспособленец.

Хотя «обертка» это тоже много – ты и не признавайся. Но время быстро меняется и фантики не спасут. Тут скорлупа нужна и покрепче.

– Как у греческого ореха?

– Лучше как у кокосового.

– Учту. Уже тренируюсь – и чуть подумав, прочел экспромт:

Корнеич хохотнул и хлопнул меня по плечу:

– Наши-то тебя не съедят. У нас к талантливым людям с уважением относятся – на них бабки можно заработать. У вас мозги особым способом устроены. Раньше ведь талант в Древней Греции денежная единица была – 37 кг серебра.

Вот посмотрел как ты вчера в коридоре взвешивался – 74 кг.

Я еще сразу подумал – ровно половина это талант, а остальное отходы.

– Г… что ли?

– И оно тоже… Ты нашу власть любишь? Нет. Вот, когда про нее писать будешь оттуда и черпанешь. Ты мне лучше скажи, у тебя ведь есть свои убеждения?

Я кивнул.

Он посмотрел на меня внимательно:

– А вот власть таланты не любит, особенно тех, кто имеет свои убеждения. Ты их имей, имей, но не выставляй особо.

И с такими, как наш сосед по палате поосторожней. Интеллигенты бывают двух видов – вшивые и гнилые. Они ведь как – устроят революцию, а потом сами друг друга сдают по одному, надеясь что до них очередь не дойдет.

А наши люди как и божьи люди никогда в первый ряд не лезут. У нас, как и у них свое откидное место рядом с престолом. Потому мы при любом раскладе наверху. А светиться нам совсем ни к чему, это политики и поэты хотят чтоб о них потомки помнили.

Так что при особом случае разрешаю на меня сослаться, что мол с «Пломбой» знаком. Эту кликуху мне дали когда я придумал как на вагонах пломбы незаметно вскрывать.

Он обвелвзглядомпалату:

– Все! Бывай!

И давай скорлупу наращивай.

После выписки шебутного Корнеича стало пустовато и тихо даже в коридорах.

Тихо…

Теперь общение шло только с соседом слева. Я почитал Борису свои стихи, он со знанием дела покритиковал их:

– Ну, вот смотри, прочитай последнее. Последнее было навеяно приевшимися процедурами:

– Ну и кому твои страдания нужны? А что такое РОЭ, ты ведь, наверняка, сам не знаешь. Может Российская организация эгоистов? – он улыбнулся своей, как ему показалось, удачной шутке, – Нет, стихи должны быть возвышенными. Они должны вдохновлять людей, вселять надежду.

– На светлое будущее?

Он, не почувствовав моего прикола, кивнул