Следующее утро порадовало ясной погодой.
В плохую трудней контролировать слежку.
На встречу с Людвигом Дункан всегда выезжал в гражданском. Из двора полицейского управления его вывозили на одну из городских точек, где легко было пересесть в малоприметный автомобиль, за стеклами которого ничего толком не видно. И прежде чем двигаться к месту встречу, он будет минут пятнадцать каверзно петлять по улицам, так что любой, даже комбинированный хвост неизбежно засветится.
Меры защиты агентов – дело профессионального долга и человеческой совести шефа полиции, и люди обязательно чувствуют, когда для них делают все возможное.
Контроль указывал на полную безопасность, и капитан уже ехал вдоль сквера, в конце которого, примерно за тридцать ярдов, он притормозит, чтобы двигаться медленно, две-три секунды всего…
Две-три секунды, и хлопнула левая задняя дверка.
– Здравствуйте, сэр.
Автомобиль резко прибавил.
– Здравствуйте, лейтенант.
Дункан, взглянув в зеркальце, увидел смуглое лицо и белозубую улыбку.
Ему нравился этот парень и профессионально, и по-человечески – вырос в Центральной Америке, в бедноватой среде, откуда как раз часто и идут в подручные к криминальным боссам, а этот пошел в полицию на самый опасный рубеж борьбы.
– Сэр, я вызвал вас по странному вопросу, не проверенному еще мной вполне.
– Лейтенант, в нашей ситуации вы определяете, что важно, а что нет. Пожалуйста, никогда не церемоньтесь.
Почему-то боль коснулась сердца, просто от мысли, что в их работе неизбежны потери хороших людей.
– И соблюдайте максимальную осторожность, нам не нужны успехи ценой вашей жизни.
Сзади раздался смех с благодарными нотками.
– Вы заботливый, сэр. Домашние вами довольны, да?
– Устаете среди подонков?
Дункан не ответил на вопрос о близких, родителей уже нет.
– Как сказать, сэр…
Про супружеские годы нечего вспомнить, дочь уже взрослая.
– Я, сэр, вырос в поселке на побережье, сколько помню себя – песок и море, – сейчас, взглянув в зеркальце, капитан увидел задумчивое с оттенком грусти лицо. – Это философия, сэр, песок и море. Море – невероятное целое, и всегда ведущее в другое – тоже в огромное. И песок. Из частиц. Их даже нельзя по отдельности рассмотреть. Стряхиваешь с ладоней и топчешь ногами. Когда человек постигает огромное, ему страшно остаться песчинкой, сэр.
Дункан вдруг снова почувствовал холодное касание к сердцу.
– Вы вполне контролируете ситуацию?
– Думаю, да. Но вот о ней самой, сэр… разболтался на посторонние темы, простите.
– Не за что, лейтенант. Мне приятно с вами общаться.
– Спасибо.
Агент замолчал.
Затем произнес в виде маленького предисловия:
– Вот какая история, сэр, странная, но уж какая есть.
– И ради бога.
– Ну да. Значит, из окружения босса просочилась информация о появлении некоего типа, который заправлял тут лет восемь-девять назад. «Джино», вы такое имя не слышали?
– Нет, я вообще не интересовался криминальной историей города.
– Наверное, теперь вам придется, сэр. Джино. А среди родственников его никто иной…
Капитан даже вздрогнул, потому что прозвучало имя одного из лидеров колумбийских наркодельцов, и именно с тех плантаций к ним сюда шел товар. Последняя экспертиза закупок, переданных вчера Лизой, еще раз подтвердили идентичность сырья.
