(косится на груди Марии Серафимовны)
МАРИЯ СЕРАФИМОВНА
(презрительно)
Да где ж ты таких видал в наши дни?! Сам-то ты двадцать пять лет назад куда смотрел? А?!
Сергей Петрович конфузится, краснеет и нервно ёрзает на табуретке.
МАРИЯ СЕРАФИМОВНА
Чего ты молчишь? Чего ты краснеешь? Надо же, какие мы стеснительные!
(передразнивая)
Мы же такие культурные! Мы же в душу смотрим! Мы же в оркестре палочкой дирижируем!.. А по ночам ты какой палочкой дирижируешь?! А?!
Сергей Петрович смущается и краснеет ещё больше.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ
(бормочет, запинаясь)
Ну… Машенька… Ну… при ребёнке-то…
МАРИЯ СЕРАФИМОВНА
Кто ребёнок?! Она ребёнок?! На выданье девка! По ночам не пойми с кем шляется!
(презрительно фыркает)
Ребёнка нашёл!
Сергей Петрович ёрзает на табуретке, подкашливает, прочищая горло, и прячется за газету, делая вид, что читает что-то очень увлекательное.
МАРИЯ СЕРАФИМОВНА
Вот-вот, сиди там за своей ширмой. А то… В душу смотрят! Не бывает таких!
МАРИНА
(порывисто)
Бывают!
МАРИЯ СЕРАФИМОВНА
(презрительно)
Кто?! Уж не обезьяны ли твои?
Марина краснеет, опускает взгляд и ковыряет ложкой в тарелке с супом.
МАРИНА
(не поднимая глаз, чуть слышно)
Бывают…
МАРИЯ СЕРАФИМОВНА
(спокойнее, чем раньше, назидательно)
Верно. Бывают. Сохранились рыцари и в наши дни. Например, Иннокентий. Вот и ловила бы момент, пока на тебя хоть кто-то смотрит.
Марина молчит.
МАРИЯ СЕРАФИМОВНА
Чего молчишь? Смотри… он долго-то твои выходки терпеть не будет. Особенно после вчерашнего…
(задумчиво, глядя в окно)
Всегда по субботам с нами обедает… А сегодня не пришёл… Обиделся…
Мария Серафимовна вдруг вздрагивает и тревожно и испуганно смотрит на Марину.
МАРИЯ СЕРАФИМОВНА
(тревожно)
Надеюсь, тебя ЭТОТ вчера не обидел…
Марина недоумённо смотрит на Марию Серафимовну.
МАРИЯ СЕРАФИМОВНА
(проникновенно, напористо)
Ну, ты понимаешь, о чём я?!…
МАРИНА
(возмущённо)
Мама! Ну, как ты…
МАРИЯ СЕРАФИМОВНА
(перебивая)
Что – мама?! Что – мама?! А что мне ещё думать?! Чего от этой бандитской морды, от этой обезьяны ещё можно ожидать?!
МАРИНА
Он не бандит! Он порядочный человек! И он не обезьяна! У него имя есть. Его Саша зовут.
МАРИЯ СЕРАФИМОВНА
(презрительно, передразнивая)
Имя у него есть! Ну, надо же! Ну, хорошо. И чем этот САША, этот твой ПОРЯДОЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК занимается? А?
МАРИНА
Он… Он… Кажется, он инженер… В конструкторском бюро…
МАРИЯ СЕРАФИМОВНА
(передразнивая)
Инженер! Кажется ей! Ага! Когда кажется, креститься надо. Видали мы таких инженеров. Швабру на башке, как баба, отрастят – хоть пол подметай… и норовят каждой под юбку нырнуть. Мозгов нет, в кармане – ветер. И как ты только могла опуститься до такого, когда рядом с тобой такой достойный и ответственный человек, как Кеша?!
МАРИНА
(защищающе)
Саша, вообще-то, ещё и гонщик. Он вчера первое место занял.
МАРИЯ СЕРАФИМОВНА
(передразнивая)
Гонщик-самогонщик! Первое место! Среди кого?! Среди таких же обалдуев, как он?! Твой отец в семьдесят девятом взял первое место в Париже! Ты представляешь, какая это вершина?! Какой Эверест?!
(задумчиво закатывает глаза кверху, предавшись воспоминаниям)
В семьдесят девятом… Да в ту пору, чтоб просто выехать за границу, надо было собрать столько бумажек…
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ
(опуская газету, робко)
Машенька, это было в семьдесят седьмом…
МАРИЯ СЕРАФИМОВНА
(перебивая)
Какая разница?! Тем более! А потом в Вене?!.. А до этого в Милане?!.. А в Москве-то сколько раз! Разве можно сравнивать какого-то там гонщика и скрипку?!
