В ушах шумела кровь.
– Я должна была выйти за одного из них.
Он кивнул.
– И этот брак пополнил бы наши сундуки.
– Задумано было именно так.
Они использовали ее полтора года. Строили планы, не сообщая о них ей. Полтора года. Она была пешкой в их игре. Фелисити потрясла головой.
– Как ты мог не сказать мне, что цель – мое замужество любой ценой?
– Потому что это не так. Я бы не выдал тебя за кого попало…
Она услышала неуверенность в последних словах.
– Однако?
Артур вздохнул и махнул рукой.
– Однако.
Она услышала то, что он не произнес: «Нам необходим этот брак».
Денег нет.
– А как же слуги?
Он покачал головой.
– Мы сократили число прислуги везде, кроме этого дома.
Фелисити покачала головой и повернулась к матери.
– Все эти отговорки – миллион причин, почему мы не переезжаем за город.
– Мы не хотели тебя волновать, – ответила мать. – Ты уже была такой…
«Жалкой. Конченой. Забытой».
Фелисити опять покачала головой.
– А арендаторы?
Работящие люди, трудившиеся на земле в деревне. Полагавшиеся на титул, который их обеспечит и защитит.
– У них осталось то, что они производят, – отозвался Артур. – Они используют свой скот. Сами чинят свои дома.
Теперь их защищает не титул, к которому привязана земля.
Денег нет. Нет ничего, что поможет сберечь землю для будущих поколений – для детей арендаторов. Для юного сына Артура и того, второго, которого они ждут. Для ее собственного будущего, если она так и не выйдет замуж.
«Мы не можем себе позволить еще один скандал».
Слова Артура снова непрошено возникли у нее в голове. Теперь до нее доходил их истинный смысл.
На дворе девятнадцатый век, и наличие титула не гарантирует высокий доход и привычный ей образ жизни, как когда-то; по всему Лондону встречаются обнищавшие аристократы, и вскоре их ряды пополнит семейство Фэрклот.
Вины Фелисити в этом нет, но почему-то ей кажется, что виновата именно она.
– А теперь они меня не возьмут.
Артур стыдливо отвел взгляд.
– Нет, не возьмут.
– Потому что я солгала.
– Что в тебя вселилось? Зачем ты произнесла такую вопиющую ложь? – воскликнула ее мать, задыхаясь от паники.
– Полагаю, то же самое, что вселилось в вас обоих, то, что заставило скрывать от меня такую вопиющую тайну, – отрезала Фелисити, чувствуя, как ее охватывают беспомощность и раздражение. – Отчаяние.
Гнев. Одиночество. Желание подправить будущее, чтобы не думать о том, что произойдет дальше.
Ее близнец посмотрел ей в глаза чистым и искренним взглядом.
– Это была ошибка.
Она вздернула подбородок, чувствуя, как внутри бушуют ярость и ужас.
– С моей стороны тоже.
– Мне следовало сказать тебе.
– Нам обоим многое следовало сделать.
– Я думал, что смогу уберечь тебя… – начал Артур, но Фелисити вскинула руку, останавливая поток слов.
– Ты думал, что сможешь уберечь себя. Думал, сможешь избавить себя от необходимости рассказать правду о реальном положении дел жене, которую вроде бы должен любить и лелеять. Думал, что сможешь избавить себя от стыда и позора.
– Не только стыда. От волнений тоже. Я ее муж. Я должен заботиться о ней. Обо всех них.
О жене. О ребенке. И об еще одном – том, который на подходе.
Фелисити почувствовала, как ее охватывает печаль. И сочувствие с примесью разочарования и страха. И чувство вины за столь опрометчивое собственное поведение, за слишком громкие разговоры, за огромное количество ошибок.
В наступившей тишине послышался голос Артура:
– Я не должен был тебя использовать.
