Я не знаю, что это-последствия наркотика, который он мне дал, или простое облегчение от того, что он не причиняет мне боли, но я таю от этого поцелуя. Странная истома разливается по моему телу, лишая меня воли к борьбе.
Он целует меня медленно, неторопливо, как будто у него есть все время на свете. Его язык гладит мой, и он слегка посасывает мою нижнюю губу, посылая волну жидкого тепла прямо в мою сердцевину. Его рука ослабляет хватку на моих волосах и вместо этого убаюкивает мой затылок. Как будто он занимается со мной любовью.
Я обнаруживаю, что мои руки лежат на его плечах. Я понятия не имею, как они туда попали, но теперь я цепляюсь за него, а не отталкиваю. Я не понимаю своей собственной реакции. Почему я не отшатываюсь от его поцелуя с отвращением?
Это просто так приятно, этот его невероятный рот. Это все равно что целовать Ангела. Это заставляет меня на секунду забыть о ситуации, позволяет мне отогнать ужас прочь.
Он отстраняется и смотрит на меня сверху вниз. Его губы влажные и блестящие, немного припухшие от нашего поцелуя. Мои, наверное, тоже.
Похоже, он больше не сердится. Вместо этого он выглядит голодным и довольным одновременно. Я вижу и похоть, и нежность на его прекрасном лице, и не могу оторвать от него глаз.
Я облизываю губы, и его глаза на секунду опускаются к моему рту. Он снова целует меня, лишь слегка касаясь губами моих губ.
Потом он снова берет меня на руки и несет наверх, в свою постель.
Когда я оглядываюсь назад на этот день, мое поведение не имеет для меня никакого смысла. Я не понимаю, почему я не боролась с ним сильнее, почему я не пыталась убежать снова. Это не было рациональным решением с моей стороны—это не был сознательный выбор сотрудничать, чтобы избежать боли.
Нет, я действую чисто инстинктивно.
И мой инстинкт-подчиниться ему.
Он кладет меня на кровать, и я просто лежу там. Я слишком устала от нашей предыдущей борьбы, и я все еще чувствую головокружение от наркотика.
В происходящем есть что-то настолько сюрреалистическое, что мой разум не может полностью осознать это. Мне кажется, что я смотрю пьесу или фильм. В этой ситуации это никак не могу быть я. Я не могу быть этой девушкой, которую накачали наркотиками и похитили, и которая позволяет своему похитителю прикасаться к ней, гладить ее по всему телу.
Мы лежим на боку, лицом друг к другу. Я чувствую его руки на своей коже. Они немного грубые, мозолистые. Тепло на моей замерзшей плоти. Сильный, хотя сейчас он не использует эту силу. Он мог бы подчинить меня с легкостью, как делал это раньше, но в этом нет необходимости. Я не собираюсь с ним драться. Я плаваю в туманном, чувственном тумане.
Он снова целует меня и ласкает мою руку, спину, шею, наружное бедро. Его прикосновение нежное, но твердое. Как будто он делает мне массаж, только я чувствую в его действиях сексуальный подтекст.
Он целует меня в шею, слегка покусывая чувствительное место, где соединяются шея и плечо, и я вздрагиваю от этого приятного ощущения.
Я закрываю глаза. Эта его удивительная мягкость обезоруживает. Я знаю, что должна чувствовать себя оскорбленной—и это так— - но я также чувствую себя странно желанной.
С закрытыми глазами я притворяюсь, что это всего лишь сон. Темная фантазия, вроде тех, что я иногда вижу поздно ночью. Это делает его более приятным, тот факт, что я позволяю этому незнакомцу делать это со мной.
