Я как раз направляюсь на занятия по криминальной литературе, когда замечаю одну из девушек из танцевальной команды. Она первокурсница и, кажется, не обращает на меня внимания до тех пор, пока не сталкивается со мной плечом. Девушка поскальзывается, хватается за мое запястье, и кофе из стакана, который я держу в руках, проливается прямо на меня. На мгновение я испытываю радость от того, что заказала кофе со льдом вместо горячего. Но сердце замирает, когда я понимаю, что мое пальто местами насквозь промокло, а на обуви появились коричневые разводы.
Она уходит, не дожидаясь, пока я окликну ее по имени, и даже не извиняется.
– Вот черт, – бормочу я.
Хорошо. Не проблема.
Как только я оказываюсь в здании, где проходит занятие по криминальной литературе, я сразу же снимаю пальто и направляюсь в ближайшую ванную комнату, чтобы почистить его и просушить. Я стою у раковины, опустив голову, когда кто-то неожиданно толкает меня сзади, и я едва успеваю удержаться на ногах.
– Упс! – произносит чей-то слащавый голос, и, обернувшись, я встречаюсь взглядом с девушкой, которую никогда раньше не видела.
– У вас все в порядке? – спрашиваю я, стараясь быть максимально вежливой. Незнакомка усмехается в ответ и, молча подойдя к раковине в дальнем конце помещения, подставляет руку под мыльный дозатор. Пенистое мыло брызгает ей на руку, но спустя несколько секунд она подставляет ладонь под дозатор снова.
– Если из-за тебя мы не попадем в плей-офф, ты дорого заплатишь за это. Мы обязательно вернемся за тобой.
Пока я в недоумении пытаюсь понять, о чем она говорит, девушка медленно приближается ко мне. Наверное, я должна была бы догадаться, что она собирается делать, но даже не задумываюсь об этом. Возможно, потому что просто не ожидала, что девушки могут быть настолько жестокими. Поэтому я в шоке наблюдаю за тем, как ее губы изгибаются в ухмылке, а она опускает ладонь, полную мыла, мне на голову.
Она правда сделала это?
Пока мыльная пена стекает по моим коротким волосам и капает на рубашку, мне кажется, что я нахожусь вне своего тела и наблюдаю за происходящим словно со стороны.
– Это тебе за то, что причинила боль Ноксу, – говорит она, наклоняясь ближе.
– Что? – На самом деле это даже не похоже на мой голос.
– Ты играла с ним, использовала его. Как ты могла так поступить, когда вокруг было множество девушек, которые с радостью начали бы с ним встречаться? – Она вытирает руки о мою рубашку и проходит мимо, задевая меня плечом. – Когда ты разбиваешь сердце хоккеиста, это влечет за собой последствия.
Дверь за ней закрывается, и я не могу сдержать смех. Неужели она думает, что это я его бросила? Теперь понятно, почему на меня весь день так странно смотрят.
Немного приведя себя в порядок, я смотрю на свое отражение в зеркале и выхожу из ванной комнаты. Однако, еще не успев дойти до середины коридора, осознаю, что забыла в уборной пальто. Мои щеки горят, когда я возвращаюсь и беру его со столешницы, но я не собираюсь пропускать занятия из-за того, что некоторые девочки ведут себя как дуры. Теперь мне есть что доказывать.
Я захожу в аудиторию вовремя и, проскользнув на задний ряд, пытаюсь незаметно прикрыть мокрые пятна на одежде. Студенты обходят меня стороной, и даже профессор как-то странно смотрит в мою сторону. Но вот начинается занятие, и я с облегчением выдыхаю.
Час спустя я уже обдумываю свои дальнейшие шаги. Во время наших «отношений» Нокс постоянно измывался надо мной, и даже если сейчас он обижен, это не может продолжаться вечно, не так ли? Он не будет бесконечно поддерживать этот театр абсурда.
