Джим Сорланд подошел к кассе и наклонился к окошку.
– Анклав Норзурстрёнд, Исландия. В один конец.
– Две вётлы, десять жуков, пожалуйста.
Полная пожилая женщина в шляпке, расшитой разнообразными предметами, не предполагающими служить украшениями, как то: скрепки, монеты, пожелтевшие чеки, буквы от печатной машинки и даже красная маленькая игрушечная лошадка, – вышла из своей конторки и направилась к учителю. Закутанная в темно-синюю клетчатую шаль, двигалась она медленно и чинно. Пройдя мимо Джима Сорланда, женщина остановилась перед табличкой «Для самообслуживания». Морщинистыми руками, облаченными в кружевные перчатки без пальцев, она взяла лежавшую под табличкой книгу и открыла на разделе «Европа». Потом, словно перебирая фотографии семейного альбома, пролистала до буквы Н, посмотрела на одной только ей понятные знаки и закорючки, закрыла книгу, сняла с пояса небольшой клинок, немного присела, словно хотела поднять что-то с пола, воткнула клинок в воздух и очертила круг, настолько большой, насколько позволял ей рост. Круг заискрился тонкой линией, воздух внутри него поменял цвет и стал размытым, Джим Сорланд, пригнувшись, шагнул в круг и исчез вместе со свечением.
– Добро пожаловать в Норзурстрёнд! – перед Сорландом стоял небольшого роста приветливый старичок со щеками, покрытыми седой щетиной.
Помещение, в которое Джим Сорланд попал, было небольшим деревянным домом со светлыми стенами, из мебели там было только несколько красных стульев и такая же стойка с толстым справочником под табличкой «Для самообслуживания».
– Здравствуйте! Моя фамилия Сорланд, мне этим утром пришло извещение от вас.
Учитель вытащил из кармана бумагу и протянул стоявшему перед ним человеку. Тот развернул её и быстро пробежался глазами по тексту.
– Очень приятно, я Хальгримур, местный хранитель границ и холов, – он вернул бумагу и показал жестом на дверь. – Наша хол-станция в нескольких километрах от ближайшего поселения сайнов, – сказал Хальгримур, глядя на высокого мужчину снизу вверх. – Желаете открыть следующий хол?
***
Ула была очень благодарна врачам за то, что те оставили её на выходные в больнице, меньше всего на свете она хотела бы сейчас оказаться дома. Девочка знала, что родители попытаются обо всём расспросить её, а она пока не очень понимала, чего им рассказывать. Она даже себе с трудом могла объяснить, каким образом оказалась на берегу Клейфарватна в тридцати километрах от города.
Никто из взрослых: ни родители, ни врачи, ни усатый офицер из полицейского участка, – никто не поверил в то, что минувшей ночью Ула видела в парке волка. Все они в один голос твердили, что волки в Исландии не обитают, что если там и был какой-то зверь, то это могла быть собака или полярная лисица, которая была единственным диким зверем на острове.
Но Ула была уже достаточно взрослой, чтобы суметь отличить одно животное от другого, и стояла на своём: всё, что она видела, происходило на самом деле.
«Я не сумасшедшая, – думала девочка, лёжа на больничной кровати и глядя на океан за окном, – хотя сумасшедшие, наверное, тоже думают, что они не сумасшедшие».
В дверь палаты постучали, это пришла медсестра. Медсестру звали красивым именем Арсоль, и она единственная не смотрела на Улу с сочувствием, а загадочно и даже ободряюще улыбалась. Когда врач в присутствии Арсоль настаивала на том, что ночные приключения Улы – это галлюцинации, вызванные бессонницей и переутомлением, медсестра театрально закатывала глаза и украдкой подмигивала.
