Скучаю по тебе - страница 38

И я почти поехал за ним. Почти. Но не поехал.

Я так часто слышал эту издевку, что она потеряла силу. Я даже не поехал по трассе. Чувство победы над собой развеялось, пока я ехал один на подъемнике вниз, сквозь густой темный туман, будто признал наконец свое поражение.

В отеле я сел в баре у окна, вглядываясь в темноту.

Вскоре меня нашли мама с папой. Мама весь день провела в спа и была вся розовая и блестящая. Отец спустился вниз, как только пошел снег, и уже успел помыться и переодеться к ужину.

– Где Росс?

– Он решил спуститься на лыжах. А я устал и поехал на подъемнике.

Я не сказал, что Росс поехал по целине, решив не беспокоить их напрасно.

Примерно через час мама начала нервничать и поглядывать на часы.

– Он, наверное, кого-нибудь встретил и поехал в бар, – сказал я.

– Или вернулся в номер переодеться, – предположил папа.

– Кажется, небо проясняется, – проговорила мама. – Может быть, он укрылся где-нибудь переждать буран?

Мы наперебой предлагали возможные причины его долгого отсутствия.

Думаю, мы все испугались за Росса. Мама не хотела, чтобы все сочли ее паникершей, отец не желал ставить под сомнение храбрость и мастерство старшего сына, а мое беспокойство росло еще и оттого, что я не все им сказал.

– Может быть, пора известить какие-то службы? – спросил я наконец. – Просто мне кажется, он собирался ехать по целине…

– Что? Почему ты раньше не сказал?!

Отец уже решил обвинить во всем меня.

Пока мы поняли, что нужно делать в таких случаях, и отправили спасателей на поиски Росса, прошло уже три часа с того момента, когда я видел его в последний раз. Они нашли его в девять вечера. Он был еще жив, но сильно замерз. У него была сломана рука и разбита голова. Как оказалось, буквально через минуту после нашего расставания Росс врезался на полной скорости в дерево. Они смогли точно определить время, потому что у него разбились и остановились в этот момент часы. И я всегда думал, что он мчался вниз, все время оглядываясь назад, проверяя, не догоняю ли я его, и упустил ту долю секунды, когда еще можно было увернуться и избежать столкновения.

– Почему ты отпустил его? – закричала на меня мама, как только увидела носилки.

– Одного! – возмущенно добавил отец.

Конечно, они не могли не понимать, что я не смог бы его удержать, но им нужно было обвинить кого-то в том, что произошло. Росса нельзя было обвинить, было очевидно, что он умрет. А те, что погибают молодыми, должны оставаться героями.

Декабрь 1997 г.

ТЕСС

В рождественское утро меня разбудил звон посуды, доносившийся с кухни. Я выпрыгнула из кровати и в одной ночной рубашке, босая, бросилась вниз. На кухне мама сидела на корточках перед дверцей духовки, проверяя, как готовится индейка. Она обернулась и улыбнулась мне:

– Как прошла всенощная?

– Я знала, что это неправда! – Меня разрывало от счастья, и я побежала к ней, раскинув руки. Потом я проснулась, и шар безграничного счастья, в котором я находилась, разбился, оставив тяжелое разочарование.

В комнате было темно, праздничное покрывало было тяжелее моего будничного. Снизу доносились звон посуды и аромат жареной индейки. Я вспомнила, что нахожусь в гостевой комнате О’Нилов.

Интересно, сколько длился мой сон? Секунду или несколько минут? Как мой мозг смог это провернуть? Как мое спящее сознание создало эту историю из привычных запахов и звуков? И почему я так быстро проснулась? Я закрыла глаза, пытаясь снова вызвать мамино видение, но все было напрасно.