Скучаю по тебе - страница 46

Через два дня мы летели домой, самолет был полон лыжников с похмелья, и только одно место было пустым – рядом со мной. Родители решили кремировать то, что осталось после раздачи органов на пересадку, и развеять пепел над морем. Они подумали, что так будет правильно – Росс всегда любил море. Он все время говорил, что однажды поставит мировой рекорд и переплывет Атлантический океан.

Ровно год спустя мы отправились в Лимингтон, чтобы успеть на паром, идущий на остров Уайт. Ехали в тишине. Слышны были только скрип «дворников» по стеклу и шорох шин по мокрой дороге. На заднем сиденье рядом со мной лежал большой букет белых лилий.

Отец надеялся взять лодку у домика на побережье, который мы арендовали каждое лето, выйти на ней в бухту и бросить цветы в море в том же месте, где мы развеяли пепел прошлой весной. Но когда мы приехали к морю, ветер и дождь усилились, было ощущение, словно кто-то лил воду на машину гигантскими ведрами, ее качало с каждым новым порывом ветра. Сквозь залитое водой стекло невозможно было разглядеть, где кончается берег и начинается море.

Мы долго ждали, что случится чудо и погода изменится. Никто не произнес ни слова. Спустя час дождь был все таким же. Мой отец внезапно включил двигатель и отвез нас обратно в Ярмут. Его гнев от неудавшейся миссии чувствовался в богатом салоне «БМВ» так же сильно, как аромат лилий.

– Давайте выбросим их с борта парома, – предложил он, когда мы подъехали к городу.

– Может, лучше пойдем на пирс возле паба, где вы обычно ловили крабов? – ответила мама, поворачиваясь ко мне в поисках поддержки.

Пока наша маленькая траурная процессия шла по скользкому дощатому настилу пирса под зонтом для гольфа, который не мог всех нас защитить от дождя, я думал, отчего же нельзя было устроить для Росса могилу на обычном грустном кладбище, вместо того чтобы превращать этот прекрасный остров, наполненный солнечными воспоминаниями счастливого детства, в угрюмое дождливое место, где мы никогда больше не сможем быть счастливыми.

На конце пирса мама долго возилась с целлофановой оберткой, пока наконец не разорвала ее и не отдала мне. Потом они с отцом исполнили церемонию бросания цветов в море. Они закрыли глаза и на счет «три» бросили цветы в море, словно загадывая желание. Мы стояли и смотрели, как они болтаются на волнах, битые дождем и ветром. Я подумал, что хорошо бы они не утонули, потому что тогда это будет как-то неправильно, и хорошо бы волны не вынесли их на берег, потому что тогда есть риск повторения церемонии с самого начала. Через пару минут я подумал, что хорошо бы уж они утонули, иначе мы никогда не уйдем с этого места, если хоть что-нибудь не случится.

Наконец мама вздохнула и с умилением произнесла:

– Уверена, он уже дважды успел обогнуть земной шар!

– Наверняка! – проникновенно согласился отец.

Даже пепел Росса в их глазах имел героический характер, склонный к приключениям.

Потом они оба повернулись и удивленно уставились на меня, словно забыли, что я был с ними.

Да, Росс, они бы предпочли, чтобы на твоем месте оказался я.

Конечно да.

Мы ехали домой в молчании.

Вернувшись, мама сразу пошла наверх. Папа налил себе виски и включил телевизор.

Я лежал в своей комнате, упершись взглядом в темное окно, и вспоминал, как раньше снизу доносился приглушенный гул гостей, когда родители устраивали вечеринки с вином и сыром. Иногда я слышал, как папа хохочет над шутками Росса, когда они проводили вечер за бокалом виски вдвоем. Сейчас только смех аудитории телешоу доносился снизу, и он не мог заглушить рыданий мамы, раздававшихся из комнаты Росса.