– Ты помнишь, какие поиски я организовал?! – кричал он. – Помнишь, сколько дней и сколько людей прочесывали лес и Болотину? Зачем я, по-твоему, всё это делал?
«Как же я мог это помнить? – думал в такие моменты он. – Ведь мне было всего три года».
– Дядька Волуй, доброго дня вам! Давно отец уехал? – спросил он, облокотившись о забор и крутя во рту жухлую соломинку.
– Давно уж, только солнце показалось, так и, эт самое, не было их уже. Только не уехали, а ушли, вона коняга ваша так в стойле и стоит, да-а. – протянул он, опершись о клюку, с которой не расставался уже много лет.
Растимир поглядел на стойло, конь и вправду был там, без упряжи, спокойно стоял, пережевывая сено.
– А когда вернутся, не сказали?
– Да откуда ж мне знать! Я ж, эт самое, только спины их видел. Как за ворота уходили. Верно, к рыбакам пошли, те опять сети поставили, Змейку перегородили, сволота. А нам тут голодай. Управы на них нет никакой, – разгорячился старик, а затем, погрозив кулаком с зажатой клюкой и смешно втянув голову, обиженно буркнул, – Набить бы морду!
– Тише вы, дядь Волуй, – улыбнулся Растимир, – дело надо миром решить, а то, чего доброго, и вовсе реку нам перекроют, с них станется.
– Да ну… – отмахнулся старик.
– Хороший сегодня денек, солнечный, – произнес он, оглядывая небо. – Хочу сегодня до Серого леса сходить, говорят там опять первородных видели. Брешут, конечно, но… Может, хоть огни повидаю.
– Дались они тебе, эти первородные, что с них проку-то? – пожал плечами дед.
– Умный вы человек, дядька Волуй, а дальше деревни нашей ничего не видите, – добродушно ответил Растимир.
– Моё время к концу подходит, и этот мир для меня сужается, мой мальчик. Небо становится все ниже, зимы – длиннее. Раньше я любил гулять до самого хребта, а теперь и за околицу выйти трудно. Так на что мне эти первородные? – улыбнулся старик.
– Они часть этого мира! – избегая спора, проговорил парень, – Такая же, что и мы.
– В моем мире их больше нет, Растимир, – грустно усмехнулся он и оглядел деревню. – Посмотри, разве встретишь ты здесь рыську, али нимфу? Даже лесные огни не кажут носа дальше Болотины. А ведь раньше, еще до твоего отца, они заглядывали в наши окна по ночам. Нет, Растимир, в моем мире их больше нет.
Старик смешно пожал плечами и пошамкал беззубым ртом. Из ближнего дома донесся звонкий женский голос:
– Волу-у-уй! Где ты?
– У-у-у, кляча старая! – заворчал он и смешно скривил морщинистое лицо. – Послушай меня, молодой человек, никогда не женись! Слышишь? Никогда! Одни. От баб. Беды.
Растимир улыбнулся, а старик тем временем задорно подмигнул и совсем было ушел, но у забора своего дома обернулся и, потупившись, проговорил:
– Ростик, сынок, надо сегодня вечером, эт самое, вспомнить бы… – он посмотрел в глаза парню полными сожаления глазами. – Ты заходи ко мне. Мне давно нужно кое о чем тебе рассказать.
«Вспомнить бы». Он всегда употреблял это выражение, – подумал парень, – не помянуть, не почтить память, а именно – вспомнить».
– Да, – вздохнул Растимир и, посмотрел себе под ноги. – Вас опять не пригласили?
– Я зажгу лампадку. Мы с бабкой вспомним об Анне. Не тревожься за нас и… заходи. Я буду тебя очень ждать сегодня.
Он скрылся в своей избе, оставив Растимира в смешанных чувствах. Внезапный ветер качнул верхушку дерева, что росло неподалеку, обрывая с него последние листья. Растимир поежился, вздохнул и побрел.
