– И ты туда же, – насупился Растимир. – Что вы этого лешего забыть то никак не можете?
– Ну, извини, извини, – не переставала улыбаться она. – Так ты все-таки куда?
– Отец попросил к лесу сходить, посмотреть, что там с силками, – произнёс он заранее заготовленную ложь. – Наше свидание завтра в силе?
– Если ты не передумал, то в силе, – игриво ответила она. – А что мы будем делать?
– Пусть это пока останется в тайне. А у тебя есть кто-нибудь дома? Может, я зайду на пару минуток? – глуповато улыбаясь, предложил он.
– Нет уж, потерпи до завтра! Кстати, Ярош сегодня свободен?
– Он с отцом уехал, не знаю, когда вернется, а что тебе до него? – подозрительно спросил Растимир.
– Да, ничего, – все с той же неизменной улыбкой сказала она. – Просто интересуюсь.
За её спиной что-то скрипнуло, девушка резко обернулась:
– Все, мне нужно идти. Беги, проверяй свои силки.
Она поцеловала свой пальчик и коснулась им носа Растимира, после чего захлопнула ставни, выглянула сквозь стекло в последний раз и скрылась в глубине комнаты. Растимир несколько огорченный столь скорым завершением разговора выбрался за пределы владений дома и пошёл по направлению к лесу. Вчера вечером Велена по секрету сказала ему, что Гжелка заглядывается вовсе не на него, а на Яроша, и что Ростик мал слишком для такой девушки как она. Услышав это, он поспешил пригласить её на свидание, в ходе которого собирался непременно все выяснить. Встреча была назначена на завтра, и он, признаться, очень её страшился.
А в это время, в доме напротив, где размещался небольшой трактир двое незнакомцев, которые поселились здесь пару дней назад, сидели в тесной комнате на втором этаже и приглушенно разговаривали.
– Слушай, Борна, а ты уверен, что это Корд? Может просто крупный зверь? – прогорклым голосом спрашивал небольшой коренастый человек, потягивая трубку и засовывая звонкую конструкцию, состоящую из металлических пружины и стержней, в кожаный наплечный мешок.
– Это корд. Он ясно выразился, – угрюмо ответил Борна, крепкий мужчина средних лет с усталым лицом, допивая бульон из деревянной миски.
– Ну, смотри, – с алчным блеском в глазах проговорил первый. – Это ж сколько нам отвалят то за эту животину?
– С учетом того, что уже дали, триста серебряных кун. И один золотой самородок, если изловчимся притащить его целиком, не потрепав шкуры. Но я бы на это не рассчитывал.
– Почему?! – набычился коренастый.
– Потому что, это корд, Борук. Корд! Не нимфа, ни оборотень, даже не леший. Это корд!
– И что? – погано ухмыльнулся Борук. – Не завалим?
– Не знаю, – честно признался он. – Корд – есть само воплощение силы и мудрости. Многие твари, которые обитают в чащобах, несокрушимы, непонятны, а порой и вовсе противоестественны. Чертенками и карлами пугают детей, заставляя их бояться леса и не заходить далеко. Оборотнями и лешими стращают целые деревни, морами и призраками уже небольшие шахтерские поселки, а колоссами – целые города. С половиной из них лучше никогда не встречаться, а другую половину я бы не хотел знать вовсе. Однако выше всего этого зверинца, выше этих тварей стоит корд. Понимаешь?
– Нет, – тупо ответил Борук.
Борна разочарованно вздохнул и поднялся на ноги.
– Ты бы принял заказ на нимфу? – вдруг просил он.
– Ну! – согласился Борук. – Ещё и трахнул бы по пути.
– А на оборотня?
– Ну, черт знает… Если прижало, взял бы.
– На лешего?
