Сквозь призму лет - страница 2



В тайне веря, что Ты нам поможешь
Сохранить освящённый союз!..

Снежное нашествие

За последнее время всё чаще
Потепление давит стеной.
В январе нет сугробов хрустящих,
Только лужи и дождь ледяной.
Закрепившись, ледышки на ветках
Прогибают деревья к земле.
Мы хвораем, глотая таблетки,
Не торим по лыжне новый след.
Да и солнце, как в круге полярном,
Не желает порадовать нас.
Мы отравлены светом фонарным,
Белизны не хватает для глаз.
Но сегодня… О чудо!.. Свершилось!..
Снегопад и метель в кураже.
Ты явила великую милость,
Поклонюсь Ледяной госпоже!
Я люблю по стихии побегать,
Пусть глумится пурга надо мной.
Поздравляю с нашествием снега:
Лучше холод, чем слякоть зимой.

Полынья

Храм души моей – словно пророчество,
Заколочены окна и дверь.
И бреду я по скользкой обочине
После долгих, жестоких потерь.
Сколько силы бездарно потрачено,
Заблудился в холодной ночи.
Сколько старых долгов не оплачено,
Незажившая рана сочит.
Не утешить недуги примочками,
От печали несдержан и груб.
Я страдаю бессонными ночками,
Отдирая просоленный струп.
Закружила зима и завьюжила.
Лето кануло в небытие.
Вместо инея – чёрное кружево,
И барахтаюсь я в полынье.

Русь моя

Русь моя тиха и безмятежна,
Бесшабашной удали полна.
Для очей восторженных – безбрежна,
Для души – такая глубина!..
Не чужой тебе, не постоялец,
Ревностно хранила столько лет!
Манит сквозь заснеженные дали
Уходящий в детство санный след.
Ты мне подарила звон покосов,
Скромный быт крестьянский – без затей.
Пчёл жужжанье в травах-медоносах,
Величавый вид монастырей.
Часто колесил я по ухабам,
Вспенивая глинистую хлябь.
Помогал в колхозах местным бабам
Убирать картошку на полях.
Донесётся эхом отдалённым
Стук бадей и плошек у крыльца.
Вижу в силуэте утомлённом
С дойки приходящего отца.
Прошлых дней воспоминанья святы!
В городской среде другой уклад.
Но я помню стойкий запах мяты
И в цветах сирени палисад.
Я обласкан летними кострами,
Шелестом берёзовых ветвей.
Русь моя, омытая слезами,
В колокольном голосе церквей.

Наследие

Бреду ли я полем душистым,
По кручам ли диким взбираюсь —
Дышу пьяным воздухом чистым
И радуюсь отчему краю.
От Рюрика земли России
В кулак собирались веками.
Кровавые дни тирании
Омыты скупыми слезами.
Мы многим обязаны предкам,
Им жить под ярмом не хотелось.
Сражались за Родину крепко,
Спасало упорство и смелость.
Дорога к свободе сурова:
Прошли через иго и смуту.
И если б не сечь Куликова —
Не быть в сорок пятом салюту.
Мы приняли знамя победы.
Наследие прошлого – свято!
Его нам оставили деды,
Их славой и честью богаты.
Пусть будет Держава всесильной,
Хранимой от войн и распада,
Пока в сизой дымке кадильной
Горит пред «Казанской» лампада.

Человек-великан

Дом Павла Флоренского – маленький домик.
Он выстрадал много за век роковой.
Стоит и поныне – застенчив и скромен,
Заросший сиренью, на горке крутой.
Учёный, священник, поэт и мыслитель,
Здесь жил «Леонардо» Великой Руси.
А рядышком Лавра – Святая обитель,
Источник его вдохновенья и сил.
Сюда приезжали Шергин и Волошин,
Сам Нестеров с кистью стоял во дворе.
Спокойный уклад большевизмом отброшен,
И в пропасть страна понеслась в ноябре.
Ты мог бы уехать, обет не нарушив,
Но выбрал Голгофу – дорогу Христа.
Сгубили пигмеи безгрешную душу,
Невинная кровь в Соловках пролита.
Смотреть тяжело в документах зловещих,
Каких величин достигал беспредел!..
Ранимое сердце с надрывом трепещет
От страшного слова в анкете – «расстрел».
Воздвигнутый крест, всем за веру страдавшим,