Николай, глянув на жену с сомнением, спросил:
– Ты шить-то умеешь?
Настасья вспыхнула:
– Почти всё, что у меня есть – я сшила сама.
– Правда?! – Николай удивленно поднял брови. – Всё-всё?..
– Всё, – подтвердила она.
– Вот уж не думал, что моя жена – мастерица… – скептически произнес он.
– Не веришь – не надо!.. – слегка обидевшись на мужа и стараясь не показать этого, пробормотала Настасья. – Сам потом убедишься!
– Ну ладно-ладно. Не обижайся, пожалуйста, я ж пошутил!..
– С чего ты взял, что я обиделась?.. – удивилась она. И перехватив изучающий взгляд свекрови оправдываясь, тихо добавила: – Просто ты не правильно понял…
В доме зависла тишина, только ложки чуть слышно постукивали о дно тарелок.
После ужина Аграфена стала высвобождать полки шифоньера. Осторожно выкладывая на круглое деревянное сиденье стула вещи мужа, она то и дело застывала, думая о чём-то, сожалея о безвозвратно ушедшем, молча горестно вздыхала…
Николай сидел у лампового радиоприёмника и пытался настроиться на музыкальную волну, но то и дело вклинивались помехи. А Настасья растерянно стояла возле свекрови и не знала, как предложить ей помощь. Боясь показаться назойливой и в то же время нерадивой, в замешательстве смотрела на растущую стопку…
– Вот эту рубаху я ему вышила сама… – нарушила вдруг ставшее вконец тягостным молчание Аграфена, показывая невестке вышитую крестом, в народных традициях, рубашку. – Аккурат на свадьбу… – и протянула Настасье. – Сейчас молодёжь такие не носит…
– Жаль, но это так красиво!.. – восхищенно произнесла Настасья.
– И куда бы я в такой рубахе пошел?.. – хмыкнул Николай. – Народные мотивы нынче не в моде! И потом, всё это так кричаще…
– Ничего не кричаще! Много ты понимаешь в красоте!.. Посмотри как красиво, стебелек к стебельку, строчка к строчке… сколько души надо вложить, чтобы получился такой узор! – Настасья заворожено смотрела на рубашку и гладила выпуклую вышивку кончиками пальцев. – Да что ты в этом понимаешь!.. Это же настоящее творчество!
– Вот-вот!.. Молодец, дочка!.. – одобрительно кивнула Аграфена. – Чувствуется, что ты любишь рукодельничать. Наша кровь в тебе течет, деревенская… даром, что детдомовская, в городе выросла…
– У нас по домоводству учительница была очень хорошая!.. – тихо сказала Настасья.
– У моей Тоньки тоже учителя были не последние люди, а вот за пяльцы её за уши не засадишь! Не станет она за вышивкой время убивать… правда, у неё иная страсть – вязание! Как чуток время выберет, сразу за спицы хватается!.. – не то недовольно, не то хвалебно проворчала Аграфена. – Всех домашних – обвязала! А ты как, вяжешь?..
– Я?.. – ее лицо покрылось краской смущения. – Я… вообще-то, носки умею вязать… но, давно уже не брала в руки, так как вроде и без надобности было…
– А у меня сестра мужу джемпер связала! Не отличишь от магазинного!.. – похвастался Николай.
Аграфена сердито зыркнула на сына:
– Коль в магазине всего можно было бы купить, стала бы она с этим возиться! Чай лучше фабричное носить, чем связанное вручную!
– Да нет же, сделанное своими руками – гораздо приятнее носится. …Это ведь… – Настасья вдруг замолчала, не найдя что сказать.
Аграфена вытащив из шифоньера последнюю стопку вещей, прервала снова зависшее молчание:
– Ну, вот. Занимай полки. А после, мы с тобой переберем всё это. Что, может, Кольке перешьешь…
Настасья согласно молча кивнула головой и стала укладывать их с Николаем вещи.
