– Что, простите?
Должно быть, он думает, что ослышался, но не тут-то было: я действительно подошла к нему, солидному пятидесятилетнему дядьке, и поинтересовалась, есть ли у него туалетная бумага. Кто знает, может, он припрятал ее в своем дорогущем кожаном кейсе?
– Мне бы бумаги, – повторю я, переминаясь с ноги на ногу. – Туалетной.
Кто-то может посчитать это перебором, но у моего безумца-друга фантазия не ведает границ. Тёма решил, что будет очень весело, если я подкачу к незнакомцу и озадачу его вот таким вот тупым вопросом. Естественно, я не собиралась вытворять ничего подобного, но потом Соколов выдал свое коронное «Слабо?», и у меня, как всегда при звуках этого слова, поехала крыша.
Мужчина обводит растерянным взглядом пустой тротуар и, сконфуженно закашлявшись, лезет в дипломат.
Ба! Неужели он и правда припас там рулончик?
– Держите, – он протягивает мне пачку влажных салфеток, при этом старательно глядя мимо меня.
– Спасибо! – оживляюсь я, зная, что Тёма наблюдает за нами из-за угла. Я таки доказала, что мне не слабо: выцыганила у прохожего средство гигиены. – Да мне все не нужно, я только парочку возьму.
Раскрыв упаковку, принимаюсь отщипывать салфетки, но, дядька, брезгливо скривившись, произносит:
– Будьте любезны, заберите все.
А затем резко срывается с места и торопливым шагом удаляется.
Странный мужик, конечно. Улепетывает так, будто боится, что я обделаюсь прямо у него на глазах. Ну да ладно. Салфетки лишними никогда не бывают.
Засунув добычу в задний карман шортов, я напускаю на себя выражение триумфального превосходства и вразвалочку направляюсь к Соколову. Друг уже вышел из-за угла и ехидно скалится.
– Ну и рожа у этого интеллигента, – угорает он. – Прямо на лбу было написано: «Па-ма-ги-ти! Меня атаковала засеря в разных кедах!»
Ах да, чуть не забыла, сегодня мы воплощаем в жизнь еще одну придурь: гуляем по городу в обуви из разных пар. На левой конечности у меня красный Конверс, на правой – черный Ванс. Смотрится, конечно, вырвиглазно, но, по сравнению с Тёмкиным классическим ботинком на одной ноге и Найком на другой, это еще цветочки.
– Да ладно тебе, нормальный дядька, – толкаю Соколова локтем в бок. – Почти не начатую пачку подогнал.
Довольно трясу салфетками перед его носом.
– Ну все, мы богаты, – иронизирует парень. – Пошли на радостях манты заточим?
– Манты? Где манты? – мигом встрепенувшись, отзываюсь я.
– Дома у меня, – усмехается Тёма. – Мамка наготовила, тебя велела позвать.
– Ура! – взвизгиваю с энтузиазмом.
Знаю, по мне не скажешь, но моя любовь к мучным изделиям поистине безгранична. А теть Алинины манты я вообще готова пожирать в промышленных масштабах – они у нее обалденно вкусные.
Наперегонки мы устремляемся к Тёмкиному дому, и я как обычно проигрываю. Соревноваться с этим переростком – совершенно неблагодарное дело. Он прет ввысь и вширь, словно на дрожжах, а я так и остаюсь крохотной щуплой девчонкой.
– Мог бы и поддаться ради разнообразия, – ворчу я, тяжело дыша.
– С чего бы это? – недоумевает друг, распахивая подъездную дверь.
– С того, что ты больше! И ноги у тебя длиннее! Значит, мне причитается несколько секунд форы!
– А ты умнее меня, – парирует он. – Но при этом в шахматы мне не поддаешься.
– Ты проигрываешь просто потому, что тебе в лом просчитывать на несколько шагов вперед! Это не недостаток ума, а банальная лень!
– Ну да, я ленивый, – невозмутимо соглашается друг, просовывая ключ в замочную скважину. – И быстрый. А ты усердная и медленная как улитка.
