Сладкая опасность - страница 22

– Давай! Это нас развлечет. Побезумствуем хоть разок!

– Меня, – ответила я, – не надо просить дважды.

Мы отлично провели время и безумно устали. На обратном пути местное радио передавало хорошую песню. Патти сделала звук погромче, а в припеве мы обе принялись подпевать во все горло, и это просто чудо, что я расслышала звонок собственного мобильника. Выключив радио, я взглянула на экран, и у меня часто забилось сердце – отец.

– Где ты? – зарычал голос в трубке.

– В машине, еду домой вместе с Патти.

– Откуда?

– Из Атланты, – пробормотала я, кусая ноготь большого пальца.

– Какого дьявола тебя туда носило?

Я заняла оборонительную позицию.

– Мы прошлись по магазинам, а что?

– По магазинам?

– Патти потратила кучу денег. Это было чудесно. – Я захихикала, а Патти толкнула меня ногой.

Отец пробурчал что-то нечленораздельное, а потом сказал:

– Ладно, поспешите. Я у вас.

Ура! Новости! Я не без самодовольства улыбнулась – в кои-то веки ему придется подождать меня, а не наоборот.

– Передай ему, – подала голос Патти, – пусть не волнуется. Будем на месте через двадцать минут.

Когда мы поднялись в квартиру, я в изумлении застыла в дверях. Отец пришел не один.

– Коп!

У меня и в мыслях не было бросаться через всю (небольшую, впрочем) комнату, чтобы обвить руками его шею, но поступила я именно так. Неужели он всегда был такой высокий? Коп тихо – так, что я этого не услышала, а только ощутила, – засмеялся, высвободился из моих объятий и застенчиво улыбнулся, отчего у него на одной щеке появилась знакомая ямочка. На середине груди виднелся черный значок ненависти.

Когда я только познакомилась с Копом, он уже казался мне очень взрослым – столько мудрости заключалось в его светло-карих глазах. Но сейчас он выглядел еще старше из-за растительности, пробивающейся на подбородке. Его черные волосы были острижены совсем коротко, а кофейного цвета кожа оставалась такой же гладкой, как всегда. Он смотрел на меня, не скрывая радости, и я тоже не переставала улыбаться. Сама по себе встреча с одним из друзей-исполинов придала мне сил.

– Ты хорошо выглядишь, Анна, – сказал Коп. Он не глотал окончания, но как-то сглаживал звуки на границе слов, и речь получалась плавной, вроде устной скорописи.

– Спасибо, Коп, – отозвалась я. – Ты тоже.

И повернулась к отцу.

– Итак? Что мы делаем? Куда отправляемся?

Он сухо хмыкнул и почесал щеку.

– Ой, извини! – Я и правда совсем забыла о вежливости и обратилась к мужчинам. – Садитесь, пожалуйста, и тогда мы сможем поговорить.

Я проскочила в кухню, чтобы помочь Патти, уже разливающей по высоким стаканам чай со льдом, а отец и Коп сели рядом за обеденный стол.

Отец достал из внутреннего кармана куртки большой крафтовый конверт. Пока мы с Патти усаживались напротив, он выложил на стол несколько фотографий изображением вниз, после чего заговорил.

– Приступ интереса к тебе, Анна, прошел, и хотя осторожность по-прежнему важна, я считаю обстановку достаточно безопасной, чтобы действовать. Не буду сообщать вам подробностей о своей агентурной сети, но она у меня есть. Несколько надежных людей и духов уже начали собирать для меня по всей земле информацию об испах. Вот первая девушка, о которой я с уверенностью могу сказать, что ее сердце не лежит к работе на отца. Возможно, она согласится нам помогать.

Я заулыбалась и тут же прикусила губу, чувствуя и радость, и тревогу. Отец перевернул одну из фотографий. На ней оказалась девушка-арабка, закутанная с ног до головы. Из-под покрывала виднелось лишь лицо – смуглое, с оливковым отливом. На следующем снимке та же девушка сидела на корточках перед упавшим ребенком с ободранной коленкой и, судя по всему, собиралась ему помочь. Но сначала – в кадр попал именно этот момент – она украдкой осматривалась по сторонам, проверяя, чтобы никто не увидел ее доброго поступка.