На крыльце зажегся свет, открылась дверь, Макс Джейбовски воскликнул:
– Тимоти, старина! Какой сюрприз! – Если бы душу можно было взвесить и обмерить, Макс точно оказался бы больше своего дома. – Заходи, заходи!
– Не хочу быть незваным гостем.
– Ерунда, как ты можешь быть незваным гостем в доме, который построил?
Хлопнув Тима по плечу, Макс каким-то чудом, не иначе с помощью телепортации, буквально перенес его с крыльца в прихожую.
– Я отниму у вас только минутку, сэр.
– Принести пива? Чего-то еще?
– Нет, благодарю, ничего не нужно. Я насчет одной вашей соседки.
– Я знаю всех соседей. И в этом квартале, и в следующем. Я – президент нашей группы «Сторож соседнего дома»[5].
Тим на это и рассчитывал.
– Кофе? У меня машина, которая варит его мгновенно, от капучино до черного.
– Нет, честное слово, но я вам очень признателен, сэр. Она живет в номере четырнадцать – двадцать пять, в бунгало под эвкалиптами.
– Линда Пейкуэтт. Не знал, что она собирается строиться. Женщина серьезная. Думаю, работать у нее тебе понравится.
– Вы знаете ее мужа? Чем он занимается?
– Она не замужем. Живет одна.
– То есть разведена?
– Этого я не знаю. Она собирается строить новый дом или перестраивать старый?
– Строительство тут ни при чем. Дело личное. Я надеялся, что вы замолвите ей за меня словечко. Скажете, что я – нормальный парень.
Кустистые брови поднялись, губы разошлись в радостной улыбке.
– Мне много чего приходилось делать, но вот свахой я еще не был.
Хотя Тим предполагал такое толкование своих вопросов, он тем не менее удивился: давно ни с кем не встречался и считал, что лишился особого блеска глаз и перестал источать феромоны, отчего никто и никогда не мог принять его за человека, который еще не вышел из этой игры.
– Нет, нет. Речь о другом.
– Она красивая, – уточнил Макс.
– Честное слово, о другом. Я ее не знаю, она меня не знает, но у нас есть… общий знакомый. Я получил о нем кое-какие новости. Думаю, ей будет интересно их узнать.
Улыбка поблекла, но лишь чуть-чуть. Максу не хотелось выходить из образа свахи.
«Все видели слишком много фильмов, – подумал Тим. – Вот и верят, что каждому человеку с добрым сердцем суждено встретить не менее хорошего человека. Благодаря фильмам и многому другому, не менее невероятному, а иногда такое опасно».
– Новости неважные. Очень даже печальные, – добавил он.
– Насчет вашего общего знакомого?
– Да, у него проблемы со здоровьем.
Последнее Тим не полагал ложью. Парашютист не мог пожаловаться на физическое здоровье, но вот психическое вызывало опасения. А уж моральное демонстрировало все симптомы серьезного заболевания.
Мысли о смерти изгнали всю радость из улыбки Макса. Губы сжались, он кивнул.
Тим ожидал, что у него спросят фамилию общего знакомого. И собирался сказать, что не хочет называть ее из страха встревожить женщину до того, как окажется рядом и сможет утешить ее.
А что еще он мог сказать, не зная ни имени, ни фамилии парашютиста?
Но Макс не спросил фамилии, избавив Тима от необходимости выкручиваться. Кустистые брови опустились к глазам, он еще раз предложил кофе, а потом пошел звонить женщине.
Кессонный потолок и обшитые деревянными панелями стены фойе были темными, тогда как выложенный плитами известняка пол – очень светлым, и контраст создавал ощущение, что прочность пола иллюзорная и в любой момент можно провалиться сквозь него и падать далеко и долго, как падает человек, вышедший из находящегося на большой высоте самолета.
