– Мы двигались колонной к Праге – весна, солнце, природа оживала, все зеленое, а навстречу нам также колонной шли сдающиеся фашистские части. 8 мая я написал открытку маме: «Машина вся в цветах, просто не в бой идти, а на парад». Я хотел сказать, что война закончилась, но было только 8 мая и открыто говорить об этом не решился.
Служба продолжалась и в послевоенные годы. Судьба занесла его в Новосибирск, потом на Дальний Восток. Демобилизовался в 1947 году, вернулся на родину. Встретили его с распростертыми объятиями, как встречали не просто уцелевших фронтовиков, а героев. Буквально на следующий день направили секретарем райкома комсомола. В то время как раз появилось решение ЦК партии о работе с верующими. Требовалась не абстрактная, общая антирелигиозная пропаганда, а работа с конкретным человеком. В Дивном, конечно, был храм, полуразрушенный, но прихожан было много. Максим Матвеевич вспоминает:
– Мои родители не были фанатично верующими, но традиций придерживались. Мама ходила на службы, отмечали праздники. А после войны мама еще более укрепилась в вере. Дело в том, что она получала на меня две похоронки. Но надежды не утратила, просила Бога вернуть ей сына. Так и говорила: «Я тебя у Бога вымолила». И действительно, я вернулся – на войне всякое бывало. Так что решил я начать антирелигиозную пропаганду с собственной матери. Но у меня ничего не получилось – она обладала этакой крестьянской житейской мудростью и быстро поставила меня на место: «Я в твою марксизму-ленинизму не лезу, и ты мою веру не тронь!»
Вспоминается Максиму Матвеевичу и эпизод из раннего детства, когда учительница предложила первоклассникам записаться в «кружок безбожников». Он, конечно, записался самым первым.
– Иду, душа поет – приобщился куда-то. Мать поговорила со мной доверительно, терпеливо и велела из кружка «выписаться». Мне пришлось подчиниться – ослушаться маму я не мог, хотя тогда и не понимал, почему она так настаивает. Всю жизнь, независимо от того, каких высот кто из нас достиг, авторитет матери для меня и моих сестер оставался на высоте.
Много позже, уже здесь, в Волгограде, когда Максим Матвеевич был ректором Волгоградского пединститута, ему присвоили звание почетного профессора одного из престижных вузов Чехословакии. Вручили мантию, шапочку. Вернувшись, он решил все это продемонстрировать домашним. Собрались в семейном кругу жена, дети и, конечно, мама. Ну как? Все с любопытством ждут, что же скажет она, погордится ли сыном? Она помолчала и вдруг изрекла: «Не по той линии ты, сынок, пошел. Пошел бы по церковной – большим бы человеком стал». С тех пор это стало любимой семейной шуткой.
Заканчивались семидесятые годы прошлого столетия. В вузовских кругах ходили слухи, что в Волгограде планируется открытие государственного университета. Но кто возглавит новый вуз и кто будет преподавать в нем, было неизвестно. Прошло немного времени, и в числе первых получил приглашение на работу Р. Ковалевский. Случилось это при весьма необычных обстоятельствах. Ростислав Леонидович часто вспоминает тот день:
– В 1979 году проходила Международная конференция ректоров. Делегацию от Волгограда возглавлял Максим Матвеевич, с которым мы уже тогда не только вместе работали, но и дружили. Помню, возвращаемся как-то в огромном полупустом автобусе с очередного заседания, вдруг он меня спрашивает: «Ты знаешь, кто я такой?»
