Я рассмеялся: вроде, водку еще не пили, чтобы забыть, кто есть кто. А он повторяет серьезно: «Нет, на самом деле, кто я такой, где работаю?» – «Вы, Максим Матвеевич, – ректор Волгоградского государственного педагогического института!» – «А вот и ошибаешься! Я – ректор Волгоградского государственного университета!»
Оказывается, перед самой поездкой он получил новое назначение.
«Пойдешь ко мне работать?»
Видя вдохновленность Максима Матвеевича, я сразу, не раздумывая, ответил согласием».
Еще не было ни студентов, ни преподавателей, ни нынешних учебных корпусов – ничего не было. Было лишь правительственное постановление о создании университета и огромное желание кучки энтузиастов воплотить это постановление в жизнь.
Надо сказать, свидетели и непосредственные участники тех событий сходятся во мнении, что решение назначить на должность ректора М. Загорулько было самым удачным и мудрым в тот момент. Более талантливого, энергичного, одержимого идеей человека просто невозможно было сыскать. Он понимал, что нужно создавать не новый пединститут, а принципиально другой вуз – нацеленный на науку. В разных ситуациях Максим Матвеевич мог вести себя по-разному, но всегда добивался желаемого результата. Трудно представить, как в начале восьмидесятых, когда жизнь в стране готова была круто измениться, все же удалось на этой горе, на совершенно не освоенном месте города и довольно быстро построить целый университетский городок. Причем не на базе существующего вуза, а что называется с нуля.
По проекту предполагалось возведение пятидесяти двух зданий – большой научной библиотеки и общежития, административного и нескольких учебных корпусов, жилых домов, спортивных сооружений и кинозала. Но до этого было еще далеко, а в 1980 году, к началу учебного года нужно было достроить отданное университету типовое здание школы близ обувной фабрики. Здесь и планировалось расположить первый и единственный к тому времени факультет.
– Помню, в феврале приехал к нам коллега из ГДР, – рассказывает Р. Ковалевский, – Максим Матвеевич водил нас по этому зданию, которое фактически представляло собой одну коробку – ни окон, ни дверей. Показывал: здесь будет мой кабинет, а здесь большая аудитория, где абитуриенты будут писать вступительное сочинение. Немец не верил: «Никак нельзя!».
Действительно, поверить, что уже в августе того же года университет откроет двери, было трудно. Но в отличие от заезжего гостя, Максим Матвеевич и его немногочисленные коллеги понимали, что выбора-то, собственно нет: от размера учебной площади зависело, сколько студентов разрешат набрать. Предстоял исторический «поход на Москву», о котором тоже часто вспоминает Р. Ковалевский:
– Поехали мы в министерство, в планово-финансовый отдел к специалисту, который решает вопрос о наборе в новые вузы. Сюда каждый посетитель обращался с одной и той же просьбой – увеличить набор. Входим. Сидит женщина, столь разгневанная, что и подойти страшно. Тем более мы тоже хотели просить об увеличении числа студентов, хотя никаких оснований на то у нас не было. И тогда Максим Матвеевич очень серьезно обращается к этой даме: «А почему у вас коврика нет? – «Зачем?!» – «А как же на колени становиться?»
Она оценила шутку, обстановку удалось разрядить, и наш вопрос решился, как мы хотели. В общем, М. Заго-рулько пускал в ход весь свой многогранный человеческий талант, в том числе – мужское обаяние. Так бывает, когда человек колоссально увлечен своим делом и ему все удается. Или другое. Появлялись первые компьютеры, на всю Россию по вузам распределяли всего одиннадцать штук. Так что вы думаете? Наш университет оказался в этом списке! Под номером 11. Благодаря, опять же, Максиму Матвеевичу. Как ему это удалось, никто не знает.
