Киллер отбросил ставший не нужным пистолет, выставил вперёд левую руку с полусогнутыми, широко расставленными пальцами, перенёс вес тела на правую ногу, левую чуть согнул в колене, самодовольно ухмыльнулся. То, что он расстрелял всю обойму впустую, казалось, нисколько его не смутила, скорее – раззадорило.
Теперь можно было как следует рассмотреть нападавшего. Лет тридцати. Невысокий, широкоплечий, в фирменном спортивном костюме, в кожаных кроссовках. Что ещё? Правильные, даже красивые черты лица, модная причёска. Но глаза, маленькие и пустые, с желтоватым отливом радужки.
Его манера бега со стороны показалась бы странной. В глаза бросалась парящая лёгкость, словно под ним была не земля, а тонкий лёд, грозивший проломиться в любую секунду. В то же время во всей фигуре ощущалась предельная собранность. Он был весь внимание, улавливал и фиксировал малейшие изменения вокруг: след легковой машины на дороге, грязь не успела взяться морозом, следовательно, Киллер в свою очередь рассматривал его. Однако это занятие ему быстро надоело. Подавшись вперёд, обозначив ложную атаку в солнечное сплетение, с криком: "Ну, козёл!" – попытался нанести удар в голову.
Без всяких усилий "козёл" блокировал удар, кулак его левой руки безошибочно нашёл болевую точку в паху у противника. Тот взвыл, упал на колени. Но, надо отдать ему должное, тут же поднялся, с воплем бросился вперёд. Получив опережающий сокрушительный удар в грудь, отлетел на несколько метров и, ломая кусты, рухнул навзничь.
Они поменялись ролями. Тот, кто ещё минуту назад заведомо был жертвой, подошёл к распростёртому киллеру, холодно поинтересовался:
– Тебе не надоело валяться? Может, спокойно поговорим?
Держась за дерево, киллер встал. Глаза его по-звериному горели.
Закусил до крови губу, зло процедил:
– Всё, тебе конец…
– И всё же подумал бы над моим предложением.
Услышав в ответ яростную брань, в один прыжок сократил расстояние, правой рукой нанес резкий удар между сердцем и ключицей, левой – по печени.
Хватая, как рыба, воздух, из последних сил держась на ногах, киллер попятился назад и оказался на краю гравийного карьера.
– Стоять!
Выскочившая откуда-то из-за кустов лайка по-своему истолковала окрик хозяина и молнией мотнулась к незнакомцу.
Киллер интуитивно закрыл лицо руками, ступил шаг назад и с криком полетел вниз.
Они верили каждый в свою удачу. Победил сильнейший. Когда он подбежал к обрыву, его взору предстала жуткая картина. Надо же чтобы там, внизу, оказался экскаватор. Распластав руки, как на распятии, его недавний противник висел на зубьях ковша, и на лице его застыла недоуменная гримаса.
Осмотрелся по сторонам, прислушался. В лесу стояла гробовая тишина. И – ничего подозрительного. Перевёл взгляд на поле недавней схватки и с сожалением отметил, что никак не удастся скрыть от опытного глаза, реальную картину произошедшего здесь: вытоптанный и сорванный мох, сломанные ветки на кустах, в стволах деревьев где-то застряли пули. Всё же решил: пусть останется как можно меньше следов. Поправил сорванный мох, натаскал сухих веток, подобрал пистолет с глушителем, гильзы, листвой присыпал утоптанное место возле березы, где его поджидал теперь уже безопасный противник. Потом вышел на дорогу и направился к карьеру.
По пути заметил в лощине зелёный "Мерседес". Натянув рукав комбинезона, открыл дверцу. В салоне – идеальная чистота. Заглянул в бардачок. Поверх изрядной пачки денег (задаток?) там лежали водительские права на имя Коршунова Петра Васильевича. Осмотрев машину, спустился в карьер, подошел к погибшему, прошелся руками по многочисленным карманам его спортивного костюма. Ничего, что могло бы его заинтересовать, там не было. Тяжело вздохнул и все так же бегом пустился в обратный путь, мысленно выставляя для себя линию поведения.
