–А я смотрю, здесь впору деревеньке быть. Место подходящее.
Лешак кивнул:
–Была деревенька при прежнем хозяине. По молодости привез из похода на ромеев молодую жену из знатного рода. Кто ж мог предположить, что стерва черным колдовством промышляет? За десяток лет извела господаря, а дальше… Эх! – махнул рукой. – Все дело в том, что за два десятка лет людин в деревне вымерло немерено, оставшиеся разбежались, бросив хозяйство и скарб. Да!.. Тринадцать лет тому назад, поздним вечером, вдовствующая боярыня и сама разбилась, оступившись, упала с повозки, шею свернула. Старая была, лет пятидесяти, в народе она прославилась, как колдунья, увлечение у неё такое было, любила заговоры «собирать», в толстую книгу выписывать. Траву сушила, сны толковала, но занималась она черной магией, людей могла только словом убить или приворожить. Когда она помёрла, смерды и разбежались. Деревню от домов словно ураганом вымело. Пустырь. Один ветряк остался. Только стоит он под боком от кладбища, земля под которым христианским священником не окроплена, под похоронные требы не отдана, а жрецам дедовой веры и подавно не до померлых поклонников византийского бога…
Лешему нравился адекватный смертный. Действительно лидер, хоть и молод совсем. Остальной-то народишко испуган. Вон в мечи вцепились как? Даже кожа на косточках рук побелела. Обычное дело, боятся.
–…Вот гиблое место с тех пор цветет и пахнет. Ежели кто из смертных с чистой душой на чертову мельницу забредет, живым обратно не выйдет. Теперь мельница пристанище татей, колдунов и отщепенцев, коих собственные рода отринули. Русской нежити к ее порогу дорога заказана. Невидимая черта, старухой наведенная, не пускает. Не она, так давно бы колдовское гнездовье сожгли белым днем. И это все в моих угодьях происходит. Стыдоба, а поделать ничего не могу. – Помотал головой.
–Так пока белый день стоит, найми смерда да сожги!? Деньги-то имеются?
–Ага. Умный! Люди лысой горы, как огня боятся.
–Что ж, так и будеш терпеть такое соседство, хозяин?
–А ты помоги!
–Как?
–Придумай. Ты же умный.
–Эх! Самому б кто помог.
–А в чем надобность?
– В Чернигов торопимся. Опаздываем. Княжну выручать нужно.
Если бы можно было услышать мысли, то от скрипа лешаковых извилин проснулся бы весь лес. Лиходеева изыскания нежити не цепляло, у него своя дорога и кроме него ее пройти некому. Народ же окуклившись от присутствия того, кем сызмальства пугают, наблюдал за действиями своего атамана. Лешак придя к какому-то выводу, озвучил свои умозаключения:
– Могу быстро перебросить вас верст на двести к стольному граду, дальше урочища другого хозяина, не моя земля.
Лихой напрягся. Двести по местным меркам расстояние приличное, его еще пройти нужно. Соглашаться. Непременно соглашаться!
–Двести, говоришь?
–Не далее.
–Принимается. А как?
–Лесавок напрягу. Закрутят каруселью, и порывом ветра унесут вас в нужную сторону.
–Так-так!
Позади кто-то подергал за рукав. Рассудительный Вторуша зашептал в ухо:
–Обманет, боярич. Скольких людин по лесам морочит, не счесть. И тебя обманет. Ежели по другому нельзя, хай именем Велеса клятву принесет.
Леший не подвел, поклялся. Видно здорово припекло соседство с нечистыми. Лиходеев не собирался впутывать в аферу всю свою братию. Визуально изучал чертово пристанище. Между тем, почти стемнело совсем. Моросящий дождик и ветер ущухли, мерзопакастная сырость осталась. Оглянулся на местного красавца, спросил:
