– Тебе охуенно повезло, – сказал Москаль. – Школота скорее позволит себя сжечь, чем уничтожить любимый гаджет.
– Мне надо вещи забрать, я хоть оденусь. Там еще нетбук и планшетка, – ныл Коля, пока они бродили по набережной.
С одной стороны, ему было очень холодно, с другой, ожоги не так болели.
– Я тебе предлагал пальто.
– Оно мне не идет! Пальто не носят с худи.
– Сука, ты как моя бывшая.
Коля все-таки сдался, выкинул в урну обгоревшие тряпки и надел пальто на голое тело, они доехали на метро до вокзала и забрали вещи.
– Что-то мне подсказывает, что эти долбоебы сейчас пытаются линчевать твою семью, – Москаль стоял в вокзальном туалете, перекинув пальто через руку, и наблюдал, как Коля отмывает гарь с лица и рук и обрывает паленые кончики волос на челке.
– Кто они вообще такие, у тебя есть версия? – спросил он Колю.
– Есть мнение, что ты их на меня и натравил, – ответил Коля. – Тебя из-за меня с работы выгнали. Ты пошел на форум правосеков, показал им видео и рассказал, кто я. Логично?
– Не выдумывай. Кстати, они неплохо говорили по-русски, это ни хера не правосеки. У тех такой акцент, что даже свидомые смеются.
Коля побоялся возразить, что он сам украинец и побольше сечет в акцентах.
В аптеке на вокзале они купили обезболивающий спрей с лидокаином, Москаль прямо там щедро обрызгал Колю, хотя девушка-фармацевт и сделала кислую мину.
– Я думаю, это ваша местная элитка, быдло-интеллигенты, сидящие в соцсетях. Или дятлы с твича. Настоящий правосек от тебя бы мокрого места не оставил. Тебе охуенно повезло, что они бросать не умеют. И горело как-то херовато.
– Может, и так, – Коля осторожно накинул футболку на волдыри и спустил свитер. – Все равно больно, сука.
Они ехали на маршрутке до площади Шевченко, пассажиров в это время было мало, на заднем сиденье их никто не видел. Коля загородился рюкзаком и положил руку Москалю на ширинку, он понял, что тот его вполне хочет. Москаль тоже лапал его и несколько раз ущипнул обожженный бочок. Уже в парке Коля все-таки позвонил матери. Судя по ее голосу, ничего странного не происходило, только потом он сообразил, что сегодня вторник и она на работе. Отец трубку не брал, Дима тоже.
– Димочка, я волнуюсь, – сказал он Москалю.
– Как называется этот парк?
– Кинь-Грусть. Тут Екатерина ебалась с Потемкиным, по непроверенным данным.
– И далеко еще идти?
– Не особо.
– Может, тогда ты у меня отсосешь и разойдемся? – Москаль оглядел редких посетителей, в основном велосипедисток и мамаш с колясками. – Наверное, тут есть укромное место, где пассивные педики, такие как ты, берут на клык и не палятся перед семьей.
Он смеялся, глядя на несчастное лицо Коли.
– Ну а ты уже решил, что я тебя поселю в хоромах, буду одевать в соболя и ебать как принцессу?
Коля завел его туда, где все ссали и были навалены бетонные плиты вперемешку со строительным мусором.
– Ну давай, – он снял рюкзак, опустился на колени и взглянул на Москаля жалобно, как будто надеялся, что тот уведет его из этого сортира под открытым небом и отымеет на шелковых простынях.
– Ты давай, мальчик из Республики Сало, – Москаль вытащил довольно крупный для русского член и обоссал Колю от челки до колен, он пытался попасть Коле в рот, но хохленок сжал губы.
– Ну я пойду? – спросил Москаль.
Коля рыдал, размазывая по лицу мочу.
– Блядь, ну что ты ноешь, ты же теперь весь в счастье! – хохотал русский. – Ты теперь и жовтый, и блакитный, как ваш анальный наци-флаг.
