Женщина перестала плакать, торопливо вытерла мокрое лицо подолом своей грязной и рваной понёвы, очень внимательно посмотрела Егору прямо в глаза и ответила – мёртвым и равнодушным голосом:
– Нет больше моего Васеньки. Утонул в болоте, вчера ещё…
– Подробнее! Излагай, не стесняйся!
Быстрова хмуро уставилась в землю:
– В первый день мы дошли до болота. А там очень топко, страшная трясина. Весь день ходили по её краешку, даже на метр дальше не продвинулись. Заночевали в лесу, у костра, отойдя от болота метров на сто пятьдесят. Может, на двести…. Я всё Василька уговаривала, мол, давай вернёмся в деревню, вместе со всеми будем выбираться. А он не соглашался, хотел ещё раз попробовать. Всё твердил: – «Если завтра до обеда не получится, вот тогда и вернёмся. Стыдно, конечно же, но – вернёмся…»…. Утром опять пошли вдоль кромки болота, постепенно забирая на северо-запад. Увидели какие-то чёрные жерди во мху…. Вася сказал, что это называется «гать», такая дорога через болота, только очень и очень старая. Пошли по этой гати: он первый, а я за ним – в десяти метрах…. И пяти минут не прошло, как он провалился куда-то…. Только что шёл впереди, а через секунду только голова его торчит над землёй …, – женщина спрятала лицо в ладонях, и принялась равномерно раскачиваться вперёд-назад.
– Что у тебя с рукой? – заботливо спросила Санька, присаживаясь рядом с Галиной на корточки и извлекая из своей сумки куски льняной материи и пузырьки с разными лекарственными настоями.
– А это меня он, Василий, полоснул ножом…. Я его схватила за плечо и давай вытаскивать. А ничего не получается…. Он всё погружается вниз и меня тянет за собой. Кричит: – «Оставь меня, Галя! Уйди! Уйди!». А я ведь упрямая, не ухожу…. Василёк тогда как-то исхитрился, вытащил нож из ножен и ударил им меня по руке…, – Галина не могла больше сдерживаться и громко зарыдала…
Наташка Нестеренко, грубо и беззастенчиво оттеснив Егора в сторону, бросилась подруге на шею, через несколько секунд Вера и Юля последовали её примеру…
«Женская дружба – великая и непобедимая сила!», – решил про себя Егор. – «А наш покойник-то, похоже, не был до конца законченной сволочью. Что-то доброе и в его грубой душе, избалованной халявными баблосами, жило себе, поживало…».
Времени терять не стоило, он уверенно вошёл в избу, разжёг в печи огонь и занялся приготовлением полноценного ужина. Остальные мужчины отряда решили на совесть протопить баню, мол: – «Когда ещё в следующий раз удастся полноценно помыться»?
Через двадцать минут появилась Сашенция, устало чмокнула Егора в небритую щёку, неуклюже примостилась на стареньком табурете.
– Ну, как дела? – поинтересовался Егор, оперативно и умело переворачивая на бронзовой сковороде карасей, начинающих подгорать с одного бока. – Перевязала? Кстати, а где она, то бишь – Галина, болталась целые сутки? Василий-то утонул ещё вчера, а она объявилась только сегодня. А от того места до деревни – километров десять-двенадцать, не больше. Ну, и? Что там ещё приключилось?
Санька скорчила неопределённую и смешную гримаску:
– Говорит, что злобные и очень голодные волки отрезали ей дорогу назад. Мол, не пропускали, и всё тут! Пришлось идти в обход…. Мол, всю ночь просидела на высоченном дереве, трясясь от липкого страха. Волки бегали где-то рядом, она слышала их глухое рычание. А утром зверей уже нигде не было видно. Тогда Галя слезла с дерева, да и пошла к деревне. Вот такая история…
