– Э… гм…
– Хорошо, тогда полторы тысячи. Полагаю, этого будет достаточно.
– Согласен! Да! Вполне достаточно, сударь! – «Худов дух, да это же больше, чем зарабатывает Балтро. В смысле, зарабатывал». – Где мне подписать договор, сударь? Могу я сразу же приступить к работе?
Эмансипор поднялся, выжидающе глядя на незнакомца. Тот улыбнулся:
– Подписать договор? Если хотите. Меня это не особо волнует.
– Гм… как мне к вам обращаться, сударь?
– Ах да, я не представился. Мое имя Бошелен. Обращение «хозяин» вполне меня устроит.
– Конечно, хозяин. А… гм… тот, второй?
– Второй?
– Ну, человек, с которым вы вместе путешествуете, хозяин.
– А… – Бошелен повернулся, задумчиво глядя на кусок сланца. – Его зовут Корбал Брош. Можно сказать, весьма непритязательная личность. Как слуга вы отвечаете передо мной, и только передо мной. Сомневаюсь, что для мастера Броша будет от вас какая-то польза. – Он слегка улыбнулся, но взгляд его остался по-прежнему холоден. – Хотя на этот счет я могу и ошибаться. Ладно, там будет видно. А теперь я хотел бы отужинать – мясом с кровью и темным вином, не чрезмерно сладким. Можете передать мой заказ писарю внизу.
– Слушаюсь, хозяин, – поклонился Эмансипор.
Гульд стоял на верхней площадке скрипучей башни Мертвого Секаранда и, щурясь, разглядывал город сквозь наполненный миазмами дым, почти неподвижно висевший над крышами. Царившее внизу спокойствие странным образом контрастировало с ночными тучами над его головой, уносящимися в сторону моря, казалось, столь низко, что он инстинктивно пригнулся, прижавшись к скользкому, замшелому парапету и в страхе ожидая, когда поднимут на шестах сигнальные фонари.
В разгаре был тот сезон, когда небо нависало над городом, в течение многих дней заключая город в ловушку его собственного дыхания. Сезон зла, болезней и крыс, которых пляшущая луна гонит на улицу.
Хотя башне Мертвого Секаранда было меньше десяти лет, она уже успела опустеть и прослыть населенной призраками. Однако Гульд почти не ощущал страха, ведь он сам растил любовно черные сорняки древних слухов, что вполне соответствовало новому предназначению, которое он нашел для этого каменного сооружения. С находившегося почти в центре наблюдательного пункта его систему сигнальных шестов можно было увидеть из любой части Скорбного Минора.
В те дни, когда Мелл’занская империя впервые стала угрожать городам-государствам Клепта – в основном не здесь, а на другом побережье, где имперский кулак Сивогрив высадил свои силы вторжения, едва не завоевав весь остров, прежде чем его убили свои же собственные соратники, – в дни черного дыма и грозных ветров, в Скорбный Минор явился Секаранд. Назвав себя высшим чародеем, он заключил договор с королем Сельджуром, пообещав ему помощь в обороне города, и возвел это сооружение как столп своего могущества. То, что последовало затем, как говорится, покрыто мраком неизвестности. Люди до сих пор продолжали обсуждать случившееся и выдвигать самые разные версии (хотя Гульд знал больше подробностей, чем остальные). Секаранд вызвал духов-личей, чтобы те составили ему компанию в башне, и они то ли свели его с ума, то ли попросту убили: чародей спрыгнул (вполне возможно, что не по своей воле) с этой самой зубчатой стены на булыжники мостовой. Какое-то время горожане мрачно шутили о внезапном и быстром падении высшего мага. Так или иначе, подобно мелл’занцам, сохранившим свое присутствие на Клепте лишь в одном-единственном захудалом порту на северо-западном побережье (где было расквартировано менее полка измотанной морской пехоты), Секаранд так и не выполнил свое обещание.
