Дыхание перехватывало, и частый- частый молоточек в висках отбивал оставшееся время и катастрофически не успевал, замучено сбиваясь с ритма. Когда-то это уже было. "Зверинька милая"… недавно было. Но где? С ней?
На этот зов шелохнулась трава на границе прокоса, выпуская коричневого гибкого зверька с белой грудкой, который скользнул вперед, к самой границе окна и замер, любопытно поводя мордочкой.
– Ласка! – Узнавая, выдохнула Ольга.
– Ласка? – Удивлено повторил за ней тот самый женский голос. И тоном приказа: повтори еще раз, кто вышел к тебе.
– Ласка.
А пугающий багровый туман, быстро сгущаясь, начал затягивать чудесное окошко, вскоре совсем закрыв его. Но теперь, Ольга, по крайней мере, знала направление, куда ей нужно двигаться.
И вновь чуть-чуть, самую малость, разошелся туман, и в узенькое, как норка, оконце просунулась любопытная звериная мордочка, вполне целенаправленно стараясь дотянуться до лица девочки. Коснулась. Пристально посмотрела глаза в глаза. И от этого завораживающего взгляда Ольга полностью перестала воспринимать окружающее. Но это длилось недолго. Потом пришло ощущение, что все чувства резко обострились: слух, зрение, обоняние – все стало непривычно иным.
Ласка, почти касаясь боками клубящегося тумана, пружинисто подобралась и прыгнула к Ольге. Тут же развернулась, посмотрела почти совсем по-человечески умно и решительно. Она явно звала девочку за собой, давая понять, теперь что ей по силам так же легко прыгнуть сквозь почти сомкнувшееся окошко в светлый лесной мир. Ласка прыгнула первая, Ольга за ней, так же стремительно и пружинисто. Получилось!
Она была там, в чужом неведомом лесу, и сама была зверем. Хищником. Лаской.
Бежала, отставая на полкорпуса от своей провожатой, и нисколько не задыхалась на бегу. Вперед, вперед, вперед! Мелькают огромные деревья, кусты, высоченная полевая трава. Весь мир стал невероятно большим, словно неведомая страна великанов. Высокая, в самое небо, потемневшая от времени стена из неправдоподобно толстых бревен, замшелая темно-зелеными космами. Темно. Кажется, ночь. Пасмурная летняя ночь. Такая же ночь когда-то была. Когда? В чьей жизни? И эта стена очень знакомая, только высокая неимоверно. Может быть, она была ниже? И где она расположена? Где?
Ласка оглядывалась, давая понять, что самое главное вспомнить: где, когда, а еще с кем? Кто-то очень громко, почти оглушающе, фыркнул над головой. И Ольга бросилась прочь. Летела, в неистовых и сильных прыжках стелясь над ночной землей, радовалась своей силе и неутомимости, пока, с разбега, не наткнулась на носки огромных замшевых сапог.
– Ну что? – спросил громкий и уверенный женский голос у нее над головой, – не набегалась еще?
– Голос женский, – запоздало и медленно соображала Ольга. – Женщина – кто? Самка человека. Человек. Люди. Люди живут в домах. Ласки живут в норах. Она – ласка. Или же все-таки человек?
– Хватит притворяться! Возвращайся!
Мир вокруг стремительно закружился. И Ольга удивленно ощутила, что предметы стали во много раз меньше. И стена, та самая деревянная стена с узкими оконцами тоже уменьшилась и оказалась знакомой стеной дедовой конюшни на краю деревни.
– Деревня. Там – дома и у нее есть дом. И там ее ждут.
– Ну, наконец- то!
Ольга оглянулась. Перед ней стояла женщина в старинном, русском, богато украшенном одеянии. От ее рук, простертых ладонями вверх, и от лица исходил теплый ласковый свет.
