След ласки - страница 19
В последний вечер перед двойными проводами бабушка Зухра потребовала, чтобы соседи во главе с матерью Ольги пришли к ним. Старушка выглядела торжественно и строго. Больше для Ольгиной матери говорила по-русски, и от этого слишком резко проявлялся ее кавказский акцент.
Родители Ибрагима и Аминат сидели рядышком и молчали. Дядя Муса смотрел слишком сурово. Но он умел уважать старших и не вмешивался.
– Вот вы и выросли, детки. И скоро разлетитесь в разные стороны. Я хочу, чтобы вы помнили, что выросли вместе, что Аминат и Ольга являются молочными сестрами, что Ибрагим и Костя неразлучно дружили все эти годы. Вы помните, наверное, мои четки. Священные четки моего деда, привезенные из хаджа. Я сняла с них четыре бусинки, заменив их узелками. Для каждого из вас. Из зеленой шелковой нити я вручную сплела косичку и, уже потом, разрезала нить на четыре части. – Она подняла в правой руке четыре ниточки с висящей на каждой по крупной темно-оранжевой янтарной бусине. И надела каждому на шею. – Помните друг о друге. Где бы вы ни были. Помните, что у вас есть дом и родственники. На следующий день, почти одновременно, мужчины Межидовы уехали, а Костя ушел в армию. В квартире остались одни женщины.
А потом началась война в Чечне. И Ольгина мать все боялась, что Костю отправят туда воевать. И неожиданно стала очень религиозной, зачастила в церковь и молилась по ночам. И, обнявшись с тетей Динарой, женщины вместе плакали перед телевизором, не пропуская ни одного вечернего выпуска новостей по всем принимаемым каналам. Смотрели все репортажи из Чечни или свободной Ичкерии, до рези в глазах вглядывались в экран в попытке найти мелькнувшее знакомое лицо.
К сожалению или к счастью, среди боевиков, которые попали в объектив камеры, ни разу не удалось увидеть ни Межидова-старшего, ни Ибрагима. Писем от них тоже не было. Периодически приходил кто-то из чеченцев местной диаспоры и приносил денег, чтоб женщины семьи Межидовых не нуждались.
После показа одного из документальных фильмов с Чеченской войны у Межидовых ночью перебили стекла в окне, что делали это с того раза неоднократно.
Костя служил где-то в Кировской области, возил на машине штабного начальника. Писал, что вот-вот обещали отправить в Чечню, и обижался, что все не отправляют. А мать радовалась, благодарила Бога и командование, и надеялась, что может быть, все-таки его не пошлют, потому что начали уже присылать оттуда цинковые гробы Костиных одноклассников. Два гроба на один класс только за 95 год! Страшное, казенное, выученное уже всеми словосочетание – "груз 200".
А Костя, наверное, к счастью, так и отслужил, не попав в "горячую точку". И остался после армии на месте службы. Женился. Это была первая свадьба, на которой довелось гулять Ольге.
Девочки окончили школу и тоже разлетелись из дому. Квартира стала непривычно тихой и пустой. Встречались подруги только по выходным, слишком далеко было ездить. В общежитии удобнее. Аминат училась на бухгалтера, Ольга поступила на биофак.
***
Однажды поздней осенью в субботу Ольга торопилась домой через парк, когда ее окликнули по имени. От входа в тир ей призывно махал невысокий незнакомый мужчина, уже явно далеко лет за сорок и кричал:
– Оля, подойди, Сергей зовет.
– Ты чего давно уже не заходишь? – поинтересовался владелец тира, когда она все-таки вошла.