– Деда, только не надо гнездо у ласки зорить!
– Ладно, уговорила. Я вот что сделаю: Марту в свободное стойло переведу, которое возле Рублика. А в это стойло буду сено на подкормку сваливать. Дверь сниму и решетку из жердей на пол сколочу. И сено не сопреет, и хищникам твоим под решеткой вольготно будет мышей гонять.
И уже на следующее утро позвал внучку.
– Иди, принимай работу, звериная заступница. Ты мне еще мышей жалеть начни!
У Ольги, который день, из ума не выходила ласка. Красивый изящный хищник, растящий своих детенышей в дедовой конюшне. Вот бы всех их увидеть, и маленьких тоже! Если взрослый зверь на двух ладонях свободно уберется, то какие же тогда детеныши? С палец что ли?
***
Ольга лениво шла пустой к обеду деревенской улицей на речку – проверить утиный выводок и покормить крутой ячневой кашей белую, толстую крикливую утку с десятком ее желтых пуховиков, уже начинающих отращивать на крыльях настоящие, беловатые, но еще не развернувшиеся перья.
Оставалось только свернуть в проулок, чтоб спуститься к речке по узкой тропке, заросшей по сторонам настоящими стенами из разнообразного бурьяна, когда сзади раздался призывный крик. Она обернулась. К ней, запыхавшись, неслись обе близняшки Скворцовы, две девятилетние беленькие толстушки, на первый взгляд абсолютно неразличимые.
– Оля, Оля! – Наперебой затараторили они, едва успев приблизиться. – А, знаешь, Семка Нестеров ведьминого кота рыбой подманил и ей в колодец бросил. А он тонуть не хочет, плавает и орет.
– Кто орет? – не поняла Ольга.
– Кот в колодце! А ведьмы дома нет, она в лес ушла.
– Ну, сволочь! – обозлилась Ольга, поставила на столбушку забора миску с кашей, накрыв ее лопухом от птиц, и побежала к ведьминому дому. Близняшки еле успевали за ней и еще пытались наперебой на бегу рассказать, как Нестеров вчера шел в кино и встретил ведьму. Она так посмотрела на него! И Семка потом, возле клуба, споткнулся, упал, расшиб колено и порвал новые джинсы.
– А ведьма здесь при чем?
– Так она же посмотрела на него!
– Дурдом! Ну, точно – дебил суеверный!
– Нет, правда, правда!
– А кот в чем провинился?
– Он же колдовской, черный! И любит ведьма его.
– Ну, Семка, тварина, погоди! – Угрожая, пообещала Ольга, подбегая к колодцу.
Кот, упорно цепляясь за жизнь, все еще плавал и хрипло, истошно мявкал. Его глаза светились из темной глубины жутким фосфорным блеском.
– Ну, Семка, гад! – Ольга быстро огляделась по сторонам. Взрослых никого не было видно, а кот уже пару раз уходил под воду с головой.
Тогда она, большим железным карабином, на который вешается ведро, закрепила колодезную цепь у себя на поясе, размотала ее с ворота на всю длину и встала на край замшелого сруба, приказав близняшкам:
– Будете меня вытаскивать.
Потом села, спустила ноги в колодец. Снизу пахнуло сырым пугающим холодом. Лед еще не весь растаял там, у черной, далекой воды. Страшно! А кот уже тонет.
И она, зажмурившись, прыгнула. Тяжелая колодезная цепь загремела следом, пребольно огрев по спине.
Воды оказалось по шею. Дыхание перехватило, и сердце остановилось. Первое ощущение – ожог. Будто кипятком колодец наполнен. Кота нигде не видно. Наверное, сшибла его под воду, когда прыгала. Чтоб пошарить на дне, пришлось окунуться с головой. Коченеющей рукой выхватила с глубины за хвост корчащееся тельце, вздернула над головой, интенсивно потрясла, избавляя от воды в легких. И, вскидывая лицо к далекому светлому квадрату, прохрипела сразу осипшим голосом:
