– Перед законом все отвечают, Коленька, – вклинилась мама Лера, – Попробуй позволь себе лишнее, тут же и спросят… Вот за репосты судить начали.
Отец отмахнулся, явно не собираясь сдавать позиции.
– Работа, профессия – это когда у тебя есть социальная роль, функция, а к ней – методы, то, что называется «ремеслом», которому нужно учиться, то что объединяет тебя со множеством других людей, которые делают такое же дело, как и ты. Есть принципы, нормы, правила, этика… Вот приносят врачи клятву Гиппократа – не навреди и все такое. У журналистов клятвы, конечно, нет, но тоже есть свои жесткие правила, профессиональная этика! А что есть у блогеров? Ничего нет, кроме лайков, репостов и подписчиков.
– Зато сколько подписчиков! – резонно возразила мама.
– Да хоть всё человечество, – с горячностью возразил отец, – А где ответственность? У журналиста, понятно… Чтобы приобрести профессию, надо ей научиться, принять ее правила, освоить технологию, потом поступить на работу, договор подписать, получить опыт, заработать репутацию… И тут все просто – в договоре написано – что тебе можно и чего нельзя, что ты должен делать, а чего не должен или даже, что тебе категорически запрещается. Правила игры, если хочешь. А блогер – всегда сам по себе и сам для себя, как ему заблагорассудится… Правила он сам себе устанавливает, захочет – легко их поменяет…
– А что, блогер, совсем-совсем ни перед кем не отвечает? – не удержался от вопроса Борис, вспомнив сцену из «Двенадцати стульев», в которой Остап Бендер давал сеанс одновременной шахматной игры в Васюках, выдавая себя за гроссмейстера, и тоже изобретал правила на ходу, – И никому ничего не должен?
– Да по большому счету – нет… Разве что перед уголовным кодексом, как и все, – ответил, подумав отец, – То есть, может и отвечает, если порядочный человек и репутацией своей дорожит перед своей совестью. А может и не отвечать, если не хочет и не дорожит… Самореализация – дело не управляемое… Хорошо, если реализуется гражданская позиция или стремление к правде, а если нет? Но для блогера, в отличии от журналиста, никто правил не написал и не напишет, и никто с него, кроме того же уголовного кодекса, ни за что не спросит… Дилетанты!
– Не знаю, не знаю… – сказал Гермес, не слишком убежденный аргументами, – В сущности, раньше журналистикой тоже занимались дилетанты – Цицерон и Юлий Цезарь, Ларошфуко и Вольтер, Герцен, Мирабо, Пушкин, наконец, и даже Екатерина Вторая и кардинал Ришелье… Гениальные дилетанты по сути дела, которые ничем от нынешних блогеров по статусу не отличались. Хотели – писали, не хотели, сочиняли стихи, занимались политикой или управляли государством.
– Вот именно! Только слово «гениальные» здесь ключевое! Нечего и сравнивать! – возмутился отец, но потом задумался, – Может все дело действительно в уровне личности, в ответственности, порядочности, образовании… Даже не знаю… Вольтера хоть блогером назови, хоть журналистом – все равно останется в вечности. А кто про ваших блогеров через пять лет вспомнит? Пришли из ниоткуда и уйдйт в никуда…
Бориса слегка покоробило от такого сравнения, поскольку популярного блогера из соседнего подъезда с десятком тысяч подписчиков он хорошо знал, но трезвым ни разу не видел. Только за одно произнесение его «никнейма» вслух могли запросто выгнать из школы, поскольку он был заимствован из словаря ненормативной лексики, не говоря о самих текстах, от которых Пушкин мог перевернуться в гробу, хотя и сам был не чужд крепкого словца. Подписчикам и поклонником это, напротив, очень нравилось и лайки они ему раздавали без счета. Так что, сравнение соседа с неприличным сетевым именем с Мирабо и кардиналом Ришелье Варваре не понравилось.
