– Это так, – кивал фабрикант, – я с этим полностью согласен, но бабы… Им ведь не объяснишь.
– А я так думаю, что и объяснять не понадобится! – подойдя вплотную к Протасову, тихо сказал фон Шпинне. Они были почти одного роста, миллионер и дальний потомок тевтонских рыцарей. Во взгляде начальника сыскной прыгали огоньки лукавства, а глаза фабриканта смотрели с мутной решимостью – во что бы то ни стало не пускать гостя в игровую.
– Это почему же? – Промышленник или не понимал, куда клонит Фома Фомич, или только делал вид, что не понимает.
– Хотите, я вам раскрою один секрет?
– Какой еще секрет? – Протасов подергал себя за бороду, точно пробовал, не отклеилась ли. Полковник знал – такие жесты говорят о напряжении.
– Секрет вашего дома!
– Да нет у меня в доме никаких секретов! – уверенно бросил Протасов.
– Ошибаетесь, секреты есть, просто вы о них не знаете, а я сейчас покажу. Хотите?
– Но вы-то откуда про них знаете, если даже я ничего не знаю?
– Я, господин Протасов, сыщик, и просто обязан быть внимательным. Без этого в нашей профессии человеку делать нечего, его всякий сможет заморочить и обмануть. А обманутый сыщик – это очень и очень плохо, впрочем, как и обманутый коммерсант. Ну, вы-то меня понимаете…
– Так в чем же секрет, Фома Фомич?
– А вот взгляните сюда! – Начальник сыскной указал на дверную ручку.
Промышленник, чтобы угодить гостю, даже нагнулся.
– Ну!
– Вот посмотрите, сама ручка, дверная накладка, очень, кстати, красивая. А чего нет?
– Чего? – выпрямился фабрикант.
– Нет замочной скважины!
– И что с того?
– Ну как же? Как же без замочной скважины запереть дверь? Ведь это невозможно!
– Да? – Протасов, по всей видимости, решил до конца разыгрывать непонимание. Глупо, но он не знал, что еще делать.
– Да! – подыгрывал ему начальник сыскной. – И я вам объясню, почему это невозможно. Потому что некуда вставить ключ, за которым вы послали вашего сына Сергея. – Фон Шпинне говорил тихо и медленно, как учитель приходской школы, пытающийся достучаться до дремучих мозгов своих учеников. – А если ключ некуда вставить, то это значит – дверь нельзя ни запереть, ни отпереть. Получается тупик.
Фома Фомич выпучил глаза.
Протасов терпеливо выслушал начальника сыскной. Помотал головой, скривил губы, изображая удивление. Он понимал, фон Шпинне над ним издевается, но отступать было поздно. Игру следовало довести до конца, а там будь что будет.
– Ну почему же она тогда не открывается? – с озабоченным лицом спросил фабрикант и еще раз толкнул дверь.
– Вам, Савва Афиногенович, сказочно повезло, что на вашем жизненном пути появился такой человек, как я, можно сказать – волшебник! В противном случае вы бы никогда не попали в эту комнату!
– Да?
– Да! Вы знаете, в чем страшный секрет этой двери? Нет? Так я вам скажу: она открывается наружу, а не внутрь! – Начальник сыскной подошел к двери, взялся за ручку, нажал на нее, потянул на себя и, указывая на щель, сказал: – Вот видите! – после чего снова закрыл дверь.
В эту самую минуту вернулся запыхавшийся Сергей.
– Ну что, Сережа? – спросил его с серьезной миной на лице фон Шпинне.
– Все обыскали, пропал ключ! – выпалил тот и только после этого заметил, как отец подает ему сигналы руками. – Что? – спросил он у Протасова-старшего.
– Да ничего! – отмахнулся отец.
– Значит, ключ не нашелся. Выходит, его похитили? – Начальник сыскной подступился к Сергею.
