Ветров улыбнулся:
– Я уже придумал, Виктор Алексеевич.
– И что?
– Поручил Осипову сфотографировать машину Исаева, причем так, чтобы обязательно четко был виден номерной знак. В ГАИ я запросил пару фотографий мест происшествий, где во время автоаварий были жертвы, а также фотографии трупа, лежавшего на асфальте.
– А для чего все это вам?
– Психологический расчет, Виктор Алексеевич, – улыбнулся майор.
Альберт Григорьевич Исаев
Впервые за эти хлопотливые и напряженные дни у оперативной группы появилась тоненькая ниточка, ведущая к преступникам. Поэтому понятно волнение, охватившее Ветрова и Савича, когда в кабинет с достоинством вошел Исаев. Поочередно глядя на Савича и Ветрова, представился:
– Исаев Альберт Григорьевич, меня вызвал товарищ Савич.
Ветров кивком головы указал на следователя:
– Он перед вами, а я майор Ветров. Присаживайтесь.
Савич выждал, пока Исаев не торопясь устраивался на стуле.
– Мы пригласили вас, товарищ Исаев, по одному вопросу. – Савич раскрыл лежавшую перед ним зеленоватую папку, и любопытному взору Исаева, как бы случайно, открылось несколько фотографий. На одной из них он увидел свою «Волгу», на другой – лежавший на асфальте труп мужчины. Взяв из папки лист бумаги, следователь закрыл фотографии.
– Вы не помните, когда проезжали по Раковскому шоссе, были ли там автодорожные происшествия?
– Происшествия? На Раковском шоссе?
– Да, на Раковском шоссе. С вами в машине находилась девушка.
После минутного замешательства Исаев, понизив голос, словно боясь, что стены могут его услышать, пробормотал:
– Да, я с Люсей однажды ездил в пионерский лагерь, но никаких происшествий не было…
– Альберт Григорьевич, мы знаем, что у вас никаких происшествий не было. Нас интересует: видели вы происшествие на шоссе?
– Нет, не видели.
– Люся подтвердит, что к происшествию на Раковском шоссе вы непричастны?
– Конечно, конечно. Только, ради бога, не направляйте ей повестку. Я дам ее служебный телефон.
Мария Ивановна и Василий Романович Левитановы считали себя интеллигентными людьми. Он преподавал в институте, она аккомпанировала в школе художественной гимнастики. У них была дочь – Люсьен. Василий Романович и его супруга больше детей не хотели. Свое любимое чадо они окружили теплом и заботой. Люсенька росла капризной, взбалмошной. Такой осталась и в более зрелом возрасте. В свои двадцать четыре года она уже дважды выходила замуж. И оба раза неудачно. Это, конечно, сказывалось на нервном состоянии родителей, и они часто ссорились. Нет, не подумайте, что у них происходили семейные сцены с громом и молниями. Василий Романович и Мария Ивановна обращались друг к другу на «вы» и только по имени и отчеству.
– А вы кто, дорогая Мария Ивановна? Вы же сами крокодил, причем стали такой после того, как съездили в Сочи.
– От вас, уважаемый Василий Романович, я готова хоть на край света идти. Только теперь поняла, что я натворила, когда вышла за вас замуж. Я была такая дура! Такая дура!
– Не огорчайтесь, милейшая, вы очень хорошо сохранились…
Неизвестно, чем бы кончилась эта, ставшая обычной, сцена, если бы в прихожей не раздался звонок.
– Извините, – бросил Василий Романович и направился открывать дверь. В квартиру вошел молодой человек в милицейской форме.
– Лейтенант Осипов, – представился он, – проверка соблюдения правил прописки. Предъявите, пожалуйста, паспорта.
