Следующий день - страница 30

И действительно, чем выше поднималось солнце на утреннем небосклоне, тем сильнее крепчали и наливались скученностью человеческие ряды, пробираться сквозь которые стало делом, решительно, невозможным. Поручив лошадей Палле, отец с сыном дальше пошли пешком. Оба любили пешие прогулки, и к тому же было интересно собственными глазами рассмотреть город, про который столько всего рассказывали. Впереди них, как и положено знатным патрициям, шло двое огромных мускулистых рабов, которые словно волнорезы, расчищали проход впереди себя, расталкивая любопытных зевак, или замешкавшись работяг. Народ видя их, расступался, устремляя многочисленные взоры в сторону незнакомых, но точно важных персон. Раб-глашатай, идущий рядом с неизвестною парой, во все горло доводил до всеобщего сведения, что это сам Флавиан, победитель тысячи битв, военачальник награжденный золотой цепью Веспасианом, отмеченный золотыми наручами проконсулом Африки, и являющийся его представителем у берегов Остии, идет по этой мостовой. «Дорогу!!! Расступитесь и предоставьте ему дорогу!!!.» Однако, чем громче он напрягал голосовые связки, тем плотнее становилась толпа вокруг них. Рим всегда любил героев, и интерес увидеть важного человека собственными глазами, превышал страх побоев. Тем не менее, преследовать его никто не собирался. Разок посмотрев на великого завоевателя, зеваки разбегались по своим делам. Вот так, окутанные мимолетным внимание и секундным почетом, двигались теперь известные персоны по центральной мостовой города. Однако, долго идти по широкой и главной дороге, им было не суждено. Очутившись на перекрестке, компания двинулись чуть левее, где людские толпы еще более уплотнились. Пройдя через маленькую арку, они оказались на узкой улочке, ведущей к небольшому форуму. Навстречу, в том и в обратном направлении сновали покупатели и продавцы. Шум голосов, до этого не такой заметный, стал перерастать в гвалт, в котором разобрать что-нибудь отдельное не представлялось возможным. Людская масса начала перемешиваться красками одежд, будто бы морские течения встретились в небольшой бухте, глядя на которую теперь, нельзя было разобрать какого цвета там вода. Вот тощий, одетый в дырявый плащ бродяга, тянул за собой веревку с заарканенной за шею азиаткой. Причем красавицей ее бы точно никто не назвал. Она смотрелась кривой и рябой одновременно. По лицу волочащего веревку доходяги читалось, что он употребил все имеющиеся средства, для покупки рабыни. При этом счастье, бившее ключом из него говорило, что потратил он эти деньги правильно. Глаза его излучали радость, а нос, заросший угрями, был задран вверх. Этим самым он как бы демонстрировал окружающим, что у него тоже есть рабы, и он тоже гражданин славной Империи. Следом за ними, легко бегом, двигалась группа рабов, скованная между собой двумя рядами цепей. Они были угольно черного цвета, высокие, мощные и широкие. Темнокожие лица казались будто бы одинаковыми. Не составляло особенного труда догадаться, что купили их скопом, и что это люди одного племени. Массивные шеи уже успели облачить в кожаные ошейники, которые, как могло показаться, совсем им и не жали. Между тем, ни капли сожаления или грусти не блестело в африканских глазах. Напротив, озорной игривый огонек, передаваемый от одного к другому, озарял черные физиономии. Они остались вместе!!! Их купили в один дом!!! Что может быть лучше?? Подобная радость считалась хорошим пунктом и выдавала в них, рабов воспитанных, подготовленных для жизни в подчинении, бывшим работорговцем. Но вернемся к сыну и отцу. Чем ближе они продвигались к центру площади, тем менее плотными становились людские потоки. Остановившись прямо посередине форума, Луций с Флавианом решили осмотреться, дабы понять, куда им двигаться дальше. Вдоль стен, по всему периметру форума, длинными рядами тянулись торговые подмостки. Выполненные из дерева и сбитые на скорую руку, они каждый раз со скрипом прогибались, стоило новому «товару» взобраться на них. Для более комфортных смотрин, эти подмостки как бы возвышались над форумом, давая покупателям возможность, словно зрителям в театре, скрупулёзно и особенно тщательно разглядывать рабов. Нижняя часть этой мнимой сцены закрывалась тяжелыми занавесками. То делалось, чтобы зрители целиком и полностью фокусировались на текущей продаже, не заглядывая, так сказать, в кладовую. Чтобы взбираться на эту шаткую конструкцию, сбоку приставили какое-то подобие лестницы. Стоит добавить, что эта лестница приходилась как минимум родственницей мнимой сцене, ибо лазать по ней мог далеко не каждый. Её конструкция, точно так же как и конструкция подмостков выглядела шаткой, и не надо быть особенно догадливым человеком чтобы понять, что она может развалиться в любой момент. Однако, оставим на мгновенье старый подиум с дефилирующими по нему товарами и вернемся к площади, на которой так органично размещался невольничий рынок. Форум делился на четыре части, как прямоугольник. Каждая его стена считалась гранью. Вдоль каждой из этих граней, рабы продавались по предназначению. Больше всего народа толпилось возле противоположной стены от входа. Приглядевшись, Луций увидел на подмостках молодую девушку, только что вогнанную на них. Оказавшись пред стольким количеством любопытных жадных и похотливых глаз, она совсем растерялась. Распрямится в полный рост, ей не позволял стыд. И стыдиться было от чего, ведь из одежды девушку окутывал лишь лоскут материи, перехваченный поясом в области груди. Более того, тот лоскут не имел целостной формы. Он был разодран с обеих сторон до уровня талии таким образом, чтобы сильнее выразить округлые, совсем еще юные формы бедер. Срам и чувство отвращения сковывали движения девушки. Еще совсем недавно, эта юная особа строила совершенно другие планы на жизнь. За свое недолгое существование она успела отказать нескольким женихам, выбирая для себя подходящую партию. Успела настроить планов, успела задумать, как сложиться дальнейшая прекрасная жизнь. И всё вроде бы шло хорошо, но так же стремительно, как буря находит на город, у ворот ее дома появились римские легионы. Огненно- красного цвета, эти солдаты напоминали раскаленный песок, принесенный неизвестно откуда западным ветром. Закованные в броню войны больше походили не на людей, а на бронзовые изваяния. Однако, не это поразило ее в захватчиках. Истинный страх вызывал холод, исходивший от них. Там, под латами, от солдат не чувствовалось человеческого тепла. От них веяло металлическим спокойствием и равнодушием к побежденным. И это не было обманом. Девушка прекрасно помнила, к своему несчастью в деталях помнила, как ворвались захватчики на ее порог, как пал от удара меча отец, даже не успевший вымолвить слова. Помнила перепуганные глаза матери, бросившейся на нее с ножом. Помнила, что не могла понять, за что мама пожелала ей смерти, а отгадку нашла лишь в трюме корабля, перевозившего пленниц. Помнила как мать, с этим самым ножом в руке, оказалась заколота, словно животное, под веселое улюлюканье солдат, кортиком легионера. Стоя на подмостках, не раз обесчещенная, и уже с полным пониманием новой жизни, она искала в толпе будущего хозяина, пытаясь угадать дальнейшую судьбу. Ведь где-то, среди этих отожранных рыл, стоял и он.