– Выгребать пришлось мне, а я-то тут при чем?! Но начальству, как водится, виднее… так вот, он ездил на их мытарский междусобойчик в честь то ли Дня пива, то ли трехсотлетия Гангута, гудели где-то под Выборгом… А наутро на службу не вышел. Суббота, подумали – намедни перебрал слегка, с кем не бывает… к обеду только спохватились, поискали, не нашли, связи никакой, телефон молчит, решили подождать до понедельника…
В понедельник не прояснилось ровным счетом ничего. На звонки по домашнему и мобильному телефонам никто не отвечал, машина, как ни странно, стояла вблизи дома – Гуров очень берег свой «Брабус» и обыкновенно пользовался охраняемой парковкой в полукилометре от жилища. Самое интересное началось, когда стало известно: ни дома, ни на работе нет и его жены. Супруги гуляли на корпоративе вместе и возвращались поздно ночью вдвоем, причем, со слов сослуживцев, за рулем по причине трезвости сидела именно она.
Мытарь, как было известно в информированных кругах, кристальной честностью не отличался (а иначе как он смог бы кататься на новеньком, с иголочки, мерседесовском суперджипе?), но и внаглую не мздоимствовал. Но мент есть мент, и врагов у каждого из них в криминальном мире хватает, а уж налоговики в этом смысле контингент особый – не соприкасаясь с убийцами и бандитами впрямую, эти служивые могут оказаться под прицелом наравне с убойниками. По такой логике мысль о возможном сведении счетов кем-то из обиженных казалась вполне закономерной.
Была еще одна нигде не упоминавшаяся, и вместе с тем, пожалуй, самая существенная непонятка: Гуровская мобила, как у всех относительно крупных и в силу служебного положения особо привлекательных для криминала чинов, имела функцию «маячка». То есть при необходимости скрыть свои передвижения от недреманного ока такой фрукт мог запросто – оставь меченый аппаратик дома, с собой носи другой, чистый, вот и вся недолга. Но это – при необходимости, а в тот самый вечер ее у мытаря не было, и запись высветила весь его маршрут, включая и загородный пикничок, и обратный путь вплоть до самого дома, точнее, до подъездной дорожки, где он обычно останавливался, высаживал жену, а потом уже один ехал на стоянку. Джип, ведомый боевой подругой, приехал, остановился, и – все. Сигнал пропал, вместе с ним пропал и сам Гуров, и его супруга, а дорогущий внедорожник остался, и его объемистая туша создала немалые трудности для остальных жильцов, как следовало из надписи на пыльном боку: «Хозяин, убери меня, а то поцарапают!». Мистика…
– Мистика какая-то, ей-богу! – районный полисмен поднял руку, словно собираясь перекреститься, но вместо этого почесал по очереди лоб и затылок, – Пусть бы просто грохнули его… их… прямо там, так нет же!
– А почему ты думаешь – не грохнули?
– Так ведь следов же никаких! Ты его видал? Амбал еще тот, как комарика не прихлопнешь… сам кого хочешь одной левой… И не слышал, не видел никто ничего подозрительного! Правда, там и спрашивать некого – район престижный, тихий, все свои… а возвращались они поздно, даже собачники уже расползлись по норам.
– А камеры? – с надеждой поинтересовался Брага, заранее понимая: вопрос пустой, – Не может быть, чтобы не было их там! Или может?
– Да были, были! – капитан досадливо отмахнулся, – Были, как не быть… а теперь нет… они, тамошние бугорки, сообща надавили где надо, типа по какому праву за ними, так сказать, надзирают, вот и сняли, над подъездами и то висят чисто для виду… нет, на стоянке – пожалуйста, аж три штуки, и на ближних перекрестках, а прямо у домов – ни фига. Вот и вышло – такая, блин, херня, и без пригляду.
