Следы следов - страница 26



Три, запятая…

Три…

Заставляю себя подняться, оглядываю песчаные горизонты, руины, подернутые серой пылью, я такого города не знаю, ну еще бы я его знал, тысячи лет прошло, не меньше. Что тут случилось, черт возьми, почему меня встречают безжизненные обломки когда-то великого города, истлевшие скелеты… подхватываю обрывки бумаги, уносимые ветром, пытаюсь прочитать что-то на непонятном языке – жуткий гибрид латинских и кириллических букв вперемешку с иероглифами – «использование ресурсов чиста Пи может привести к необратимым…»

Три, запятая, четырнадцать…

Новый порыв ледяного ветра…

Три, запятая…

Мертвенный холод…

Три…

Ошигрыш, розыбка

…ошибка, говорю я себе, а что я еще могу себе сказать.

Розыгрыш, говорю я себе, а что я еще могу сказать.

Ошибка.

Розыгрыш.

Ошигрыш, розыбка, все, что угодно, – только не правда, не правда, это не может быть правдой. Как бы еще забыть то, что только что прочитал, спрятать туда, где нашел, какого черта это вообще оказалось в моем столе, еще и моим почерком, еще и вчерашняя дата, еще и короткая запись —

Сегодня я убил Октахора Симплекса.

Вот так, ни больше, ни меньше. И хочется заорать всем там, эй вы там, какого черта вы в самом деле пишете, живой я, живой, эй вы, там, кто там, не знаю, кто.


Какого черта я не выбросил этот с позволения сказать дневник, какого черта я по-прежнему храню его в ящике стола, какого черта я открываю его, что я там не видел, все ви… а-а-а, оказывается, ничего я там не видел, понять бы еще, кто это приписал, если я весь днень был здесь, а ведь черт меня дери, открываю тетрадку в кожаном переплете с какой-то рунической чертовщиной на обложке, читаю…

…да, я не указал, какого именно Октахора Симплекса я убил, боюсь, что нужно исправить это недоразумение, уточнить – я убил архитектора Симплекса, который впервые выстроит проект здания в четвертом измерении. Это оказалось проще, чем я думал, а ведь еще боялся, даром, что это мое третье убийство. Видели бы вы его лицо в тот момент, особенно глаза, один серый, другой крапчатый с золотыми искорками…

Пальцы сами разжимаются, выпускают тетрадь, вот так, еще не хватало, – все еще в отчаянии говорю себе, что мало ли на свете людей по имени Октахор и по фамилии Симплекс с разными глазами, ну мало ли, – отчаянно гоню от себя проклятую мысль, что я один такой, черт мея дери, что не может быть никакого другого Симплекса, и как тогда прикажете понимать, что меня… Щупаю себе пульс, не нащупывается, неужели и правда, нет, быть не может, хватаюсь за сердце, тоже нет, да где оно, черт его дери, – сердце нащупывается в каких-то дебрях, где у нормального человека его и быть не может, – потихоньку начинаю сомневаться, человек ли я вообще. Нет, живой, черт меня дери, живой, слышь ты, который писал это, все ты выдумываешь…

Выдумываешь, говорю я себе.

Выдумываешь.

Выдумы…

…захлопываю тетрадь, нет, нет, нет…


…какого черта я здесь делаю, спрашиваю я себя, какого черта я караулю… кого? Можно подумать, кто-то придет в закрытую комнату, в дом, в двери которого заперты на засов, можно подумать, кто-то появится здесь. Часы где-то в холле на первом этаже бьют полночь, – что-то подсказывает мне, что вот теперь самое время открыть ящик стола, сам смеюсь над собой, как нелепо я выгляжу, когда открываю ящик стола, нашариваю тетрадь, откуда она там взялась, черт её дери, листаю страницы…

…пусто…

…пусто…