Вовремя успеваю опустить голову, чтобы не вытаращить на нее глаза в молчаливом изумлении. Она не просто мешает своему взрослому сыну самостоятельно жить, но еще и негодует, как он – мужчина! – может сам себе гладить рубашку?
А что в этом такого? У него что, руки не из того места растут?
– А чем занимаетесь вы? Как проходит ваш день? – интересуюсь я, справившись с эмоциями. – Вы прислушались к советам Карла?
– Ох, это… ну, я попробовала сходить на танцы… но сложно там… слишком много парфюма… у меня же астма… кулинарные курсы – тоже не мое… этот повар ничего не смыслит в приготовлении пастушьего пирога. Противный тип…
– Может быть, попробовать книжный клуб? Вы же любите читать?
– Не знаю…. А почему мы снова говорим обо мне? Карл, Майку плохо, это сейчас куда важнее меня!
– Для Карла вы, Грета, всегда были и остаетесь на первом месте. Он переживает за вас…
– А как же Майки? Как я могу читать книги и ходить в какой-то клуб, когда наш мальчик сам себе жарит картошку на ужин? Как? Карл, помнишь, как мы смотрели на то, как мучается сын твоей троюродной тетки, и ведь подумать тогда не могли, что у нас может случиться такое же…
Тот факт, что она уже попробовала себя как минимум в двух секциях, вселяет в меня надежду. Главное, подобрать нужный ключ, и миссис Фишер непременно найдет занятие по душе, способное ее не просто увлечь, но и прежде всего отвлечь от личной жизни ее взрослого сына.
– Джена, я же его не слышу… что он говорит? Что мне делать?
– Он предлагает вам записаться в книжный клуб.
– К черту этот клуб! Что мне делать с этой гадюкой? Я ведь только из-за тебя, Карл, не выставила ее за дверь. Я ведь послушала тебя, дала ей шанс, и что теперь?
– Мне очень жаль, но он ушел, – отвечаю я, фокусируя взгляд на специальной точке на стене. – Он устал…
– Что значит, устал? – Грета Фишер тяжело поднимается со стула, возмущенно озираясь по сторонам, точно пытается разглядеть его удаляющуюся фигуру. – Карл, вернись! Какого черта ты вытворяешь? Как это устал? Ты там только и знаешь, что отдыхаешь, и, кажется, совсем про нас забыл. Как ты можешь быть таким спокойным?!
Качаю головой. Мне больше нечего добавить.
Миссис Фишер ничего не остается, как положить на стол сто долларов, и, тяжело вздохнув, начать свой путь к выходу. Я помогаю ей надеть розовую шубу из искусственного меха, и, проводив за дверь, позволяю себе выдохнуть с облегчением.
– Хорошо, что сегодня у меня записана она одна, – говорю я, запирая дверь студии.
Захожу в комнату для спиритических сеансов и, включив напольную лампу, по очереди задуваю свечи, а также выключаю заунывную медитативную музыку, которой целый час мучила не столько миссис Фишер, сколько саму себя.
«Джена, соберись! Нужно снова войти в форму», – мысленно даю себе установку, окидывая пространство придирчивым взглядом.
Теперь, когда папки с досье надежно спрятаны под кушеткой, на столе снова стоит хрустальный шар, а по углам расставлены свечи и палочки благовоний, комната выглядит опрятной и таинственной, какой она и должна быть для моих пациентов. Но едва я успеваю испытать чувство удовлетворенности, как в ящике моего стола пищит телефон, оповещая о новом сообщении, а также явственно напоминая о том, как я была близка к провалу.
* * *
У меня два непрочитанных сообщений. Одно от мамы, которое я уже видела пару часов назад, а второе пришло только что, и оно от Кевина.
