Открываю его и тут же впиваюсь взглядом:
«Проверил список. Дела давно закрыты и на серию не похожи. Увечья схожи, но почерк разный. Тебе нужно отдохнуть. Готов с этим помочь. Жду ответа. Время пошло».
Перечитываю сообщение, обращая внимание на смысл, скрытый между строк: «дела давно закрыты» – ты впустую тратишь мое и свое время; «увечья схожи, но почерк разный» – ничего примечательного и достойного твоего внимания; «тебе нужно отдохнуть» – держаться подальше от убийств и прочих опасных ситуаций; «время прошло» – я хочу знать, где ты и чем занимаешься, в противном случае брошусь тебя спасать, используя все ресурсы полиции.
Власть, контроль, подчинение…
Тяжело вздыхая, сообщаю ему, что у меня все в порядке, и только после этого открываю файл с именами, который составила несколько дней назад.
В этом списке шесть женщин, включая Линду Саммерс. Меньше всего на свете Кевин хотел мне давать хотя бы какую-то информацию, и все же фраза «увечья схожи, но почерк разный» – говорит о том, что я на верном пути.
Эми Милтон – жена и мать двоих детей, работала горничной в отеле, увлекалась фотографией, мечтала сделать персональную выставку. В день убийства в местном баре «Дринкери» выступала рок-группа «Мусорный мальчик», и, хотя тело женщины было найдено возле мусорных баков, связи с участниками музыкального коллектива установлено не было.
– … Были отрезаны половые органы, – читаю я подробности в статье.
С этими словами встаю со своего кресла и сдвигаю в сторону тяжелую портьеру, скрывающую мою рабочую доску.
Вписывая в верхний левый угол имя Эми Милтон, я понимаю, что она, возможно, была первой жертвой серийного убийцы.
Следом идут пятидесятивосьмилетняя Нэнси Оуэн, убитая осенью 2015-го, шестидесятилетняя Франческа Мессони – 2016, пятидесятилетняя Мелисса Фриск – 2017, шестидесятилетняя Бобби Джексон – 2018 и наконец, пятидесятидвухлетняя Линда Саммерс.
– Ты начал в две тысячи четырнадцатом, или это просто самая ранняя жертва, которую мне удалось найти? – спрашиваю я, кусая кончик ручки. – Одно убийство в год, почему? Или я кого-то упускаю?
Начинаю ходить от одной стенки к другой, попеременно бросая взгляд то на фотографию Линды Саммерс в верхнем правом углу доски, то на Эми Милтон в левом и всех остальных, которых разместила сразу под ней. Разный рост, вес, раса… Даже несмотря на схожий возраст, все они выглядят по-разному: кто-то молод и привлекателен, как Бобби Джексон, а кто-то, напротив, рыхлый и отечный, как Нэнси Оуэн.
Как именно ты отбираешь своих жертв? Оскопление – это попытка очистить тело от гендерного неравенства или… это какой-то ритуал… Что это значит для тебя?
После нового вторжения в мою квартиру, случившегося 25 октября, я будто снова проживала ужас пятилетней давности. С одной лишь разницей: в этот раз я не могла поговорить об этом ни с мамой, ни с Джесс, ни с кем-либо еще…
Тогда я просто включила свой лаптоп, и чистый лист, растянутый на весь экран, вобрал в себя всю мою боль и отчаяние. Это было письмо, которое я писала себе, но отправила… папе.
В тот день мне хотелось быть услышанной именно им. В тот день я, как никогда прежде, нуждалась в его поддержке.
И он дал мне то, чего я так желала, и даже больше… теперь мы с ним ведем тайную переписку. И то, что мы печатаем в письмах, словно навеки остается скрытым в нашей личной переписке и никогда не поднимается при личных встречах. Это моя исповедь, а он словно мой проводник в этой непростой беседе с самой собой…
