Виктор притянул меня к себе, пытаясь поцеловать, но я поджала губы, не позволив ему это сделать.
– Витенька, прости! Но я люблю другого человека. Наверное, выгляжу в твоих глазах просто свиньёй. Ты столько для меня сделал!
– Ну что ты, Танюша! Я и впредь буду делать для тебя всё, что только будет в моих силах, – с грустью в голосе ответил он.
Встав на цыпочки, я поцеловала его в щеку.
– Ты – настоящий друг! Спасибо тебе за всё!
Почти до самого моего дома мы шли молча. Увидев припаркованные недалеко от моего подъезда знакомые жигули, я схватила своего спутника за рукав, чтобы остановить.
– Витя, я пропала! Это машина моего шефа.
– Понятно. Опять тебя надо спасать. Попробую его отвлечь. А ты за это время быстро шмыгнёшь в дверь. Только свет в квартире не вздумай включать, пока он не уедет. Утром скажешь, что крепко спала, не слышала звонка в дверь. Не будет же он торчать здесь до утра.
– А что, если будет?
– Тогда передвигайся на ощупь до утра.
– Витенька, что бы я без тебя делала? Прости меня!
– Сам виноват, что поддался на твою авантюру, – ответил он, опуская козырёк кепки как можно ниже.
Уткнувшись лицом в обмотанный вокруг шеи шарф, Виктор пьяной походкой направился к машине.
– Мужик, огоньку не найдётся? – спросил он заплетающимся языком, постучав в боковое стекло машины, закрыв водителю на время обозрение наружной двери моего подъезда.
Мне удалось незаметно прошмыгнуть в подъезд. Сердце колотилось от волнения, а руки не слушались меня, не позволяя вставить ключ в замочную скважину. Справившись, наконец, с этой внезапно ставшей трудновыполнимой задачей, вошла в квартиру и, подбежав к окну, начала всматриваться в темноту. Шеф курил, сидя в машине, опустив стекло боковой дверцы, а Виктор удалялся пьяной походкой по направлению к шоссе.
«Какая же я всё-таки дура, – думала я. – Подбила Виктора на эту авантюру, не удосужившись даже узнать заблаговременно, открыта ли фрамуга в кабинете Бориса Львовича. А этот дурацкий маскарад! Просто детский сад какой-то. А если бы нас задержала милиция? Представляю, какие неприятности могли быть на работе у Вити, тем более он только недавно перевёлся в Ригу. Да и мне мало бы не показалось. В больнице, наверное, до сих пор судачат о том, что меня подозревали в убийстве, а у дверей моей палаты больше недели торчал милиционер. Не хватало только письма из милиции на имя главврача с просьбой осудить товарищеским судом сотрудницу Илюшину Татьяну Павловну за занятие проституцией в свободное от работы время. Ужас! – От одной этой мысли меня прошиб холодный пот. – Недаром в народе говорят: „Когда Бог хочет наказать, он отнимает ум“».
Я ещё раз прильнула к оконному стеклу. Белые жигули в темноте, да ещё в полнолуние, были видны как на ладони. Кажется, шеф не собирался уезжать. «Представляю, что он сейчас обо мне думает. Наверное, благодарит Бога за то, что не позволил ему связать свою судьбу с такой лживой тварью, как я. Просто хочет убедиться в этом. И каким всё-таки благородным человеком оказался Виктор. Может, и правда не судьба мне выйти замуж за Рихтера», – продолжала я анализировать, застилая в потёмках диван.
Ранним утром я проснулась от шума заведённого мотора. Подбежав к окну и увидев, что шеф собирается уезжать, я начала бешено стучать по оконному стеклу, чтобы обратить на себя его внимание. «Если он сейчас уедет, это – конец. Я никогда не смогу убедить его, что ночью была дома», – пронеслось в голове. К счастью, он услышал звон дребезжащего стекла. Посмотрев на меня несколько секунд недоумевающим взглядом, Рихтер заглушил мотор и направился в мой подъезд.
