До сих пор на теле остались следы, которые будут напоминать о той ночи. Я часами могла стоять в душе, включая или максимально холодную или максимально горячую воду. Казалось, от физической боли я смогу отвлечься от душевных терзаний.
За таким занятием меня и застала Марина. Она сильно ругалась и говорила, что, если я снова заболею или со мной что — то случится, то виновата в первую очередь будет именно она. И с нее возьмут по полной.
Я не хотела, чтобы из — за меня кому — то делали больно. Поэтому больше такие пытки над своим телом я не проводила. Зато в голове возникла другая идея. Я хотела рассказать Марине всю правду о себе, из какой я семьи.
И что мой отец заплатит ей огромные деньги, если она мне поможет или позвонить ему или сбежать отсюда. Женщина сразу отмела все мои мысли. И даже сказала, чтобы я забыла об этом. Никого не подговаривала и ни с кем не договаривалась о побеге.
Если она об этом никому не скажет, то за других она так не ручалась. А с такими потом разговор короткий. Таких девушек увозят отсюда в другое место. Марина сказала, что даже говорить о нем не хочет, у нее сразу мурашки по коже от страха.
Но потом об этих девушках никто ничего не знает. Еще меня стали направлять на разные косметические процедуры. Массажи тела и лица, спа процедуры, немного подправили форму бровей, сделали маски для волос.
Мне было абсолютно все равно, что именно со мной делают. Даже на вопрос, что я хочу сделать с волосами, я безразлично пожала плечами. Мне решили оставить мой натуральный цвет, только слегка укоротили длину и сделали более прямую челку.
Потом был маникюр и педикюр. Девушка очень хотела накрасить меня яркими оттенками. Но мне совсем не хотелось видеть на себе красный или бордовый цвет. К ее разочарованию я все — таки отстояла себе светлые тона.
Если на секунду закрыть глаза и отстраниться от всего, то можно подумать, что ты находишься в каком — то хорошем санатории и просто с пользой проводишь время.
Только реальность была совсем обратная.
Также большое внимание уделялось питанию. Меня кормили по времени разными блюдами. Видно и шеф повара здесь не из простого кафе. Блюда были разные и очень вкусные. В мой рацион особенно входили овощи и фрукты.
Также чередовались рыбные и мясные блюда. Только есть совсем не хотелось. Первое время я отдавала почти нетронутые тарелки. И предположить не могла, что кому — то будет дело до того, сколько я сьедаю.
Но Марина и здесь нашла нужные слова. Она сказала, что, если я откажусь сьедать все до последней крошки, то накажут поваров. А у них тоже есть свои семьи. И под наказанием здесь имеется ввиду не штраф, а гораздо более страшные действия.
Поэтому есть приходилось все, что дают. Еще в первый день, когда меня сюда перевили, я заметила, что в шкафу очень много самых разных вещей. С этикетками и моего размера. Я знала все бренды одежды.
И, если я в отличии от Лики, предпочитала стиль попроще, то все ее вещи как раз и были этих самых брендов. И снова ничего дешевого, все только дорогое и скорее всего из последних коллекций.
Некоторые платья были через чур откровенными. Я не могла даже представить, что смогу такое когда — нибудь одеть. В той жизни я бы и не посмотрела на них. Но хуже всего было с нижним бельем.
Нет, его было достаточно, даже более того, очень и очень много. Все упаковано, одно кружево и одно вульгарнее другого. Такое белье ничего не закрывает, считай, что вообще его на тебе нет.
