Зрители принялись хлопать в такт музыке, и Викрам старался аплодировать громче всех. Он гордился своими родителями: они были так молоды, красивы, так азартно и ловко танцевали. Мальчику нравился этот причудливый деревенский танец, «робам анграе», который был очень популярен среди крестьян. Конечно, в нем не было той утонченности и плавности, которую он утром наблюдал на репетициях королевского балета, но в нем была какая-то особая энергия, особый ритм, который завораживал мальчика.
Хиен и Совади были признанными мастерами «робам анграе». С ними никто не мог сравниться не только в деревне Хиена, но и в соседних кхумах, где они не раз становились победителями разных танцевальных соревнований.
Барабан стучал все быстрее и быстрее, а бамбуковые палки мелькали между ног танцоров, будто молнии, но родители Викрама продолжали выдерживать даже самый быстрый ритм, умудряясь сохранять пластику и красоту танца. Наконец, барабан замолк и палки остановились. Викрам заметил, что со лба его отца катятся крупные капли пота, а мать часто и прерывисто дышит: такой танец явно был весьма непростым испытанием даже для молодых и пышущих здоровьем людей.
Зрители еще раз громко захлопали в ладоши, благодаря Хиена и Совади за отличное выступление. Викрам кинулся навстречу родителям и горячо обнял их.
Пучеглазый Тян со своей супругой тоже станцевали довольно ловко. Глядя на жену соседа, Викрам удивлялся, как такой толстушке удается настолько свободно и быстро перепрыгивать через быстро движущиеся бамбуковые палки, изображая при этом весьма изящные танцевальные пируэты.
В конце концов даже беззубый Свай решил тряхнуть стариной и пустился в пляс, взяв в качестве партнерши свою старушку-племянницу. В деревне говорили, что много лет назад Свай был одним из лучших танцоров во всей провинции. На одном из танцевальных вечеров он познакомился со своей женой, с которой они прожили почти сорок лет, пока она не умерла в своей постели, окруженная пятью любящими детьми и целой толпой внуков.
Свай, которому оставалось всего несколько недель до восьмидесятилетия, уже давно утратил свою былую танцевальную энергию и то и дело спотыкался о палки, хоть крестьяне и старались двигать их как можно медленнее и осторожнее. При этом старик умудрился ни разу не упасть, как и его племянница, которой тоже давно перевалило за семьдесят.
– Ну вот, есть еще во мне силушка-то! – воскликнул Свай, закончив свой танец. – Хоть и старик совсем, а ноги-то еще двигаются, а стало быть, и танцуют! Да и ты, старушка, тоже еще хоть куда! Учитесь, молодежь!
Все громко зааплодировали жизнерадостному старику, который долго и с удовольствием раскланивался перед благодарной публикой, как заправский артист. Двое маленьких внуков Свая подбежали к деду и принялись прыгать вокруг него, визжа от восторга. Викрам еще раз мысленно позавидовал Сваю, у которого была такая большая и дружная семья.
Когда окончательно стемнело, площадку для танцев осветили несколькими высокими факелами. Все желающие похвалиться своим мастерством в «робам анграе» показали, на что способны, и танцевальная часть вечера подошла к концу. Однако жители деревни не собирались расходиться по домам.
Вторая часть вечера традиционно посвящалась пению, и здесь родители Викрама тоже были признанными мастерами: с мягким тембром Совади и густым баритоном Хиена никто не мог соперничать.
