– Я наслышан о вас, Карл. Знаком и с вашим учителем, и с вашим отцом. И с вашим кумиром – профессором Молчановым – знаком.
Карл был изумлен. Человек, на которого он в толпе прохожих и внимания не обратил бы, открывался перед ним все новыми и новыми гранями.
– А Молчанова откуда знаете? – спросил он, чуть не открыв рот от удивления.
– Нужен был мне толковый парень на Балтике, чтоб возглавить метеорологическое дело в морской авиации в Первую мировую. Вот я на него внимание и обратил. Призвали его, чуть не из студентов, на службу. Так он и попал в большую науку. Горжусь им! – сказал Брейтфус, отхлебывая кофе из изящной чашки.
Карл был превосходно знаком с работами Молчанова и хотел было расспросить собеседника об этом ученом – по сути, основоположнике аэрологии. Однако задал вопрос о другом – спросил, как же сам Брейтфус оказался в Германии. Старик рассказал, что с наступлением революции и приходом к власти красных он имел возможность сохранить свою должность, но покинул страну. Под видом служебной командировки он выехал, пока можно было, в Швецию, а оттуда перебрался в Германию.
– Знаете, Карл, не раз я размышлял о своем выборе. Может, надо было остаться. Ведь в 30-е годы мы с советскими учеными предприняли столько арктических экспедиций. Однако недавно Советы поставили жирную точку в моих колебаниях.
– Каким же образом? – уточнил Карл.
– Молодой человек, вы, вероятно, не знаете, как они обошлись с Молчановым, – Брейтфус задумчиво посмотрел в свою чашку, затем в чашку гостя. Обнаружив, что кофе выпит, он на самом интересном месте прервал свой рассказ и потянулся к кружке Карла, чтоб ее наполнить.
– Герр Брейтфус, не томите, – процедил возбужденный Карл, выхватывая из его рук кружку.
– Профессор Молчанов… Павел был обвинен в участии в каком-то заговоре и посажен в тюрьму. А с началом войны с СССР – расстрелян. – Брейтфус замолчал и, борясь с чувствами, охватившими его, смог продолжить разговор лишь минуту спустя: – Если Советы так поступили с русским человеком, который сконструировал для них аэрологический зонд, провел первые в истории человечества аэрологические наблюдения в Арктике, написал фундаментальные труды и основал научную школу… то как бы они поступили с немцем, полжизни прослужившим в царском флоте?
Вопрос был риторическим. Помолчав пару минут, Карл вынырнул из своих мыслей, наконец-то передал чашку Брейтфусу и уточнил:
– Но ведь не за этими новостями меня к вам послал Йонг.
За кофе Брейтфус рассказал Карлу о том, что в Германии, на волне укрепления советско-германской дружбы и научного сотрудничества, он занялся координацией усилий двух стран по изучению Арктики. Плечом к плечу полярники двух стран изучали небо, воды и льды полярной шапки планеты. Когда же здоровье стало подводить, Брейтфус уединился в небольшом загородном домике и стал обобщать для будущих поколений опыт полярных экспедиций.
– Посмотрите вокруг, Карл, на этих стеллажах – сведения о сотнях экспедиций. В этих бумагах – ценнейшие сведения. Я хочу свести все это в единый труд. Чувствую… Нет, знаю, что не успею. И тем не менее. Пока жив, хочу успеть как можно больше.
Карл понял, почему наставник свел его с Брейтфусом. На всем свете не было человека, знавшего о полярных экспедициях больше него, и эти сведения имели для Карла жизненную важность. Молодой и старый ученый разговаривали до утра. Брейтфус то и дело доставал с полки нужную папку, чтобы прочесть гостю уместную строку или подкрепить свое высказывание фотографией. Карл покинул загородный домик старика Брейтфуса со смешанными чувствами. С одной стороны, в беседах с Шульце и Брейтфусом он получил бесценные сведения. Обладая такими знаниями, он избежит множества ошибок, не наступит на грабли, на которые до него уже наступили, использует оставшееся время самым правильным образом. С другой стороны, чем больше он узнавал о предстоящей зимовке в Арктике, тем больше волновался: справится ли?
