Вопреки собственной логике Рафаэль передумал переступать порог сейчас, сев за ближайший столик в свободную позу щёголя. Как полагается в такие моменты, рука незаметно, обходя мысли хозяина, потянулась в карман за сигаретой. В момент, когда лёгкие вытолкнули первую порцию дыма, Рафаэль очнулся, виновато ища пепельницу.
Ближе к фильтру послышалось неторопливое клацанье женских каблуков. Звук отдавался глуше, чем от «столбика» или тех же «ковбоек», значит, большая вероятность, что приближающиеся ножки обуты в трапециевидный тип. Как хорошо мужчина может разбираться в подобных мелочах, имея предрасположенность, а может и вовсе тайное желание быть одним из видов этой чудесной детали в обуви.
В дальней части сквера показалась классическая форма горничной, а через миг проявились и черты лица, напоминающие своею скромностью ромашку. Девушка несла в руках маленькое блюдце, предположительно чёрного цвета, но имеющее местами более светлые разводы.
Рафаэль машинально попытался скрыть дотлевающий бычок, опустив руку вниз. Девушка с еврейским профилем молча села на свободный стул. Блюдце же она поставила на середину стола.
– Это пепельница? – спросил Рафаэль, хотя и сам прекрасно видел четыре дугообразных отверстия на стеклянном квадрате.
– Да.
– Благодарю. Я уж и не знал, куда выбросить.
– Ну, скорее всего, попытались бы найти мелкий зазор в стене.
– Нееет, что вы… – Предательская улыбка подростка, которого взрослые застукали за мелким хулиганством, смущённо просияла на лице.
– Как скажете.
– Вас как зовут?
– Мария.
– Вам не кажется, Мария, что с цифровизацией населения и обесфамливанием люди стали будто бы чуть ближе – теперь они говорят при знакомстве друг другу только имена; но в то же время эта близость стала фрагментом ещё большего льда? Нас словно лишили семейного ордена, который мы могли ставить хоть и баррикадой, но вежливой.
– Вы всегда так знакомитесь с людьми?
– Просто поддаюсь ежесекундному порыву.
– Я считаю, что первостепенный лёд, как вы выразились, успел вырасти до подводного корневища айсберга ещё на этапе жадности предводителей племён, стремившихся оградить своё нажитое добро высоким забором. Вы окурок выкиньте, пожалуйста.
– Угу, продолжайте. – Рафаэль не глядя исполнил вежливый приказ, продолжая визуальный контакт с новой знакомой.
– Вполне становится очевидным, что происхождение традиций, отличимые представления о высшем разуме, да и элементарные декоративные детали в разных аспектах – попытка поддержать самолюбование. Все вожди это знали, все цари, президенты… но для народа это уже культура.
– Ну а как же невозможность первичной коммуникации племён, путь вынужденного обособленного быта в рамках погодных условий той или иной местности?
– Это тоже.
– Но вы назвали «первостепенным льдом» вещи, которые имеют место быть позже по хронологии.
– Да, я это сделала. – Рот Марии растянулся сначала в хорошенькой улыбке, а затем девушка рассмеялась. – Простите, Рафаэль, я ведь не смыслю в таких вещах.
– Ха, зато как серьёзно вы всё это говорили, просто загляденье!
– Хотелось самую малость впечатлить гостя.
– У вас получилось, учитывая, что зерно правды есть в ваших измышлениях.
– Сигаретой не угостите? Не успела взять свои, торопилась предотвратить ваши умыслы.
– Да, разумеется. Держите.
– Спасибо.
– Значит, следили за мной?
– Не совсем, шла по коридору между делом.
– Работаете здесь?
