– А ее никто и не подозревает. У нас вопросы только к ее мужу, которого мы… то есть я тоже не подозреваю ни в чем.
Гончаров поцеловал любимую девушку и сказал:
– Теперь распробовал, вернее разнюхал. Твои новые духи пахнут рынком юго-восточной Азии. Но только не рыбным или мясным, а теми рядами, где продают цветы и пряности. Распробовал пока только розу, корицу и гвоздику…
– Какой ты молодец! – восхитилась Лена. – А еще и малина, и черная смородина присутствуют. Но базовые ноты – это амбра, сандал, мускус и бензоин.
– Бензо чего? – не понял Гончаров.
– Это смола, которую получают из коры дерева стиракса бензойного, растущего в странах Юго-Восточной Азии, – начала объяснять девушка. – В коре этого дерева делают небольшие надрезы, через которые сочится смола. Под воздействием воздуха и солнечных лучей смола застывает, превращаясь в небольшие душистые кристаллы, обладающие непередаваемым и ни с чем не сравнимым ароматом. Как тебе?
– Не передать как! Не могу надышаться твоей шеей. И у меня сразу родилась идея.
– Какая?
– Завтра я никуда не еду и никуда не иду. Я остаюсь дома, и ты тоже остаешься дома и никуда не идешь. Мы отключаем все телефоны, все телевизоры… Зашториваем окна. Как тебе?
– Мне нравится, но у меня есть встречное предложение. Давай считать, что завтра началось уже сегодня. Я сейчас отправляюсь зашторивать окна, а ты быстро-быстро уминаешь приготовленную специально для тебя фунчозу с креветками. Кстати, я совершенно случайно взяла в магазине две бутылки крымского брюта. То есть три бутылки, их продавали по цене двух, и я не устояла перед этим маркетинговым ходом. Такой вот магазин.
– Я даже знаю, где он находится. Я туда заехал тоже совершенно случайно, и мне предложили взять к Новому году шесть по цене четырех. Я тоже не устоял.
– И что будем делать? – спросила Лена.
– Ты быстро-быстро зашториваешь все окна, а я еще быстрее ем фунчозу, а там подумаем. До понедельника у нас полтора дня. В крайнем случае, могу уехать во вторник или в четверг.
В комнату для переговоров вошел инспектор по режиму и доложил:
– Осужденный Партыко доставлен.
Тут же другой инспектор ввел мужчину в черной робе и поставил его лицом к стене.
– Когда забирать его? – поинтересовался первый инспектор.
– Сержант, я кнопочку нажму, когда надо будет, вы придете и заберете вашего подопечного. А пока принесите нам два чистых стакана.
Гончаров поставил портфель на стол, открыл, вынул из него контейнер с бутербродами и большой термос. Инспектор не двинулся с места.
– Чего стоим? – обратился к нему Игорь Алексеевич. – Кого ждем?
– Не положено, – ответил сержант, глядя мимо Гончарова.
– Послушайте, – произнес Игорь, меняя тон на начальственный, – сюда приехал не адвокат долбаный, я полковник юстиции, начальник департамента Следственного комитета. Я на генеральской должности. Не хотите вы, тогда пригласите сюда заместителя по режиму. Я его попрошу принести два чистых стакана, и он мне не откажет, уверяю вас. Я прямо с поезда сюда на автобусе. Ни поесть не успел, ни чаю попить. А вообще, здесь на столе уже должен был стоять и графин с водой, и стакан.
Инспектор поспешил удалиться. Осужденный посмотрел ему вслед и усмехнулся.
– Ну, чего стоишь, – махнул рукой Гончаров, – подсаживайся.
– Осужденный Партыко, статья сто шестьдесят вторая, часть четвертая, пункт «в»[5], – представился зэк.
