– Та самая, – подтверждаю я.
– Реально, вот из-за нее ты и подрался? – спрашивает Никитос.
– Скорее, выхватил, – усмехаюсь я.
– И что? Отблагодарила как следует?
– Тебе и не снилось, – заверяю я.
– Даже так? – хохочет Ник.
Вижу, что ему не терпится выспросить все подробности, только при Ленке неудобно. А она стоит, психует, но не уходит.
Ленка ему нравится, вот он при ней и фильтрует речь. Но вообще это его излюбленная тема. И, по ходу, он думает, что мы с ним соревнуемся. Потому что подкатывает ко всем напропалую, а потом, если там что-то было, рассказывает мне. И не просто так, а как бы с вызовом. А я, под настроение, или недоумеваю, или угараю, типа, ну, молодец.
Однако к Ленке Никитос подкатить почему-то не может.
– Слушайте, я замерзла, – заявляет Клео, оторвавшись от Влада.
Мы слегка троллим Влада, что он плохо греет, но перемещаемся с улицы в столовку универа.
Только усаживаемся за стол, как Никитос снова пристает с расспросами:
– А куда поехали? К ней? К тебе?
– Да никуда. В какую-то гостиницу пошли. Хистори, что ли… не помню.
– А-а, да, – кивает Никитос. – Хистори 1882. Рядом с клубом. Сам там как-то с одной зависал. Ну и что? Как она?
Никитос многозначительно ведет бровями, украдкой косясь на Ленку.
– Да, Тёма, как она? – подхватывает Клео. – А то ты так резко испарился с этой загадочной незнакомкой.
– А по нему не видно? Вон, до сих пор прибалдевший сидит, – подмигивает Влад.
– Только не говори, Шаламов, что тебя на старушек потянуло, – фыркает Свиридова. – Ей тридцатник точно есть, как минимум. Видели мы её с Клео, когда спускались. Она у бара сидела. Помнишь, Клео? Тётка без туфель там была?
– Помню, что сидела какая-то босиком, но я ее особо не разглядывала.
– Ей нет тридцатника, – говорю Ленке с раздражением. – И вообще, Солнце, не всё ли тебе равно, на кого меня тянет?
– А кто она такая? – влезает Гарик.
Я жму плечами.
– Без понятия. Мы же не беседы с ней вели.
Ник с Гариком понимающе хмыкают.
– И что, даже имя не спросил? – удивляется Клео.
– Ну, допустим, спросил. Лера её зовут. Всё? Довольны? Допрос окончен?
– А даже если и за тридцатник, то что такого? – продолжает рассуждать Никитос. – Опытная, значит. И вообще возрастные в постели огонь. Всё умеют, не стесняются и мозг потом не выносят. У меня была как-то одна за…
И тут вдруг за соседним столиком раздается грохот. Мы все замолкаем и поворачиваемся на шум. А это какая-то девчонка упала то ли со стула, то ли вместе со стулом. Лежит на спине беспомощно, ноги кверху. Сумка и очки рядом валяются. И наши, как дебилы, начинают ржать.
Я встаю, подаю ей руку, помогаю подняться. Она опрометью убегает из столовки, а её подружка показывает нам fuck и за ней.
Смотрю, Ленке уже не до смеха. Она снова клокочет:
– Не, вы видели? И это перваки такие пошли оборзевшие. Да она охренела совсем!
– А ты бы не охренела, если б упала, и над тобой стали ржать? – спрашиваю её, ну, может, чуть грубовато.
Свиридова смотрит на меня, как на предателя. И чуть не плачет. Все сразу замолкают. Клео переводит взгляд то на неё, то на меня, а потом говорит:
– Ой, ну что, мы сейчас из-за какой-то страхолюдины переругаемся?
– А я ни с кем не ругаюсь, – отвечает Ленка с надрывом. – Было бы из-за кого. Если Шаламову хочется побыть защитничком убогих страшилищ, то ради бога…
– Она реально страшная, – хихикает Клео.
– Да обычная она, – встреваю я опять. Вообще я редко лезу с кем-то спорить, да почти никогда – нафиг надо? Но тут как вожжа под хвост попала. Ну или, точнее, Свиридова допекла так, что каждое её слово воспринимаю почему-то в штыки. – Нормальная она девчонка.
