Патрульный снова утыкает свет мне в лицо, а я делаю что сказано.
– Это электрошокер.
– Я видел ваше разрешение, – тон по-прежнему холодный, даже раздражённый. – Подвиньте ногой ко мне.
Очевидно, что на личной симпатии выехать не получится. Да и ладно, у него всё равно ничего против меня нет.
Я думала, патрульный поднимет шокер, чтобы прочесть название марки, но он ни на секунду не отвлекается от меня. Впрочем, полагаю, он и так может его опознать – наверняка у него такой же.
– Мощная модель.
Однако я спокойно смотрю на тёмный силуэт позади источника света – после того, как я видела лицо полицейского, гораздо проще относиться к нему как к обычному человеку. Он не имеет права мне навредить. Его пистолет стоит на предохранителе – должен, наверняка. Это просто психологическое давление.
– Там включён ограничитель мощности. Я чувствую себя более уверенно, зная, что при необходимости смогу его отключить.
– На нём нет картриджа. Очевидно, вы его уже использовали. На Кирпичной улице кто-то выстрелил в полицейскую ищейку.
Голос-в-голове ухмыляется: Даже не пытайся, уж что-что, а врать я умею.
– О боги! – я распахиваю глаза. – Она же?.. Она же не?..
– Нет, с псом всё в порядке. Однако это не отменяет факта нападения.
– Конечно. Да. Или… Подождите, вы ведь не хотите сказать, что это я?.. Серьёзно? Вы думаете, что я могла напасть на ищейку?! – возмущённо похлопав глазами, перехожу на высокомерный тон: – Смею вас уверить, господин, я не из тех людей, кто развлекается подобным образом, у меня хватает нормальных занятий. Не говоря о том, что… Честно говоря, я ужасно боюсь ваших собак. А картриджами я вообще не пользуюсь. Видите, у меня даже запасного нет. Проверьте.
Пара секунд. Он всё-таки делает шаг ко мне и, опустив фонарь – то есть пистолет, конечно же, – в пол, ныряет ладонью под куртку. Проверяет кобуру, быстро оглаживает по спине и бокам – вроде бы профессионально, а не так, словно хочет полапать. По бёдрам. По рукам.
Отступает. Фонарь по-прежнему светит в пол. Уф, кажется, это шаг в сторону доверительных отношений между нами.
– Зачем вам модель, имитирующая пистолет, если нечем стрелять?
Я пожимаю плечами.
– Отец настоял. Но в итоге на меня никто не нападает, так что я совершенно забыла о картридже. Так и лежит дома.
– Покажите, пожалуйста, запись ваших перемещений за этот вечер.
Я смотрю в лицо полицейскому – нейтральное такое, спокойное, – и так и хочется ухмыльнуться. Ведь мы оба понимаем, чем это закончится. Хотя вообще-то у меня и нет записи маршрута, но не стоит усугублять странность ночной прогулки по заброшкам Района тем фактом, что у золотой девушки нет при себе электронного браслета для связи.
– Как гражданка с третьим уровнем благонадёжности я имею право отказать вам в этой просьбе. Конечно, если у вас нет доказательств моей вины в каком-либо преступлении.
Патрульный смотрит мне в глаза совершенно бесстрастно. А я смотрю на него. Пф-ф, такими гляделками меня не напугаешь, у отца взгляд потяжелее будет.
Наконец он говорит:
– Коммерческая недвижимость?
Я не отвожу взгляд.
– Совершенно верно.
На мгновение челюсти патрульного сжимаются – и он отступает к стене, освобождая дорогу.
– Во время внеплановой полицейской проверки, – тон уже скучающий, дежурный, – вам не рекомендуется находиться в этом районе. Как только покинете здание, немедленно вызовите такси. Мир, Гунн, стоп.
